Перейти к содержанию

Игоша

Эта статья находится на начальном уровне проработки, в одной из её версий выборочно используется текст из источника, распространяемого под свободной лицензией
Материал из энциклопедии Руниверсалис
Игоша
Мифология восточнославянская
Тип низшая мифология
Происхождение душа некрещёного или мертворождённого ребёнка

Иго́ша (ичетик) — в восточнославянской мифологии мелкий демон, душа некрещёного или мертворождённого ребёнка[1]. Он проказит, если его не признают за домового[2].

Дети с момента рождения до крещения или умершие «без креста» считаются нечистыми, у них нет имени, подлинной души, а только «пара», как у животных, также нет пола[3]. Мертворождённые дети, загубленные матерями или умершие нескольких дней от роду относились к числу опасных покойников, поскольку они не находили успокоения в загробном мире[4].

Согласно Владимиру Далю,

Игоша — поверье, еще менее общее и притом весьма близкое к кикиморам: уродец, без рук без ног, родился и умер некрещеным; он, под названием игоши, проживает то тут, то там и проказит, как кикиморы и домовые, особенно, если кто не хочет признать его, невидимку, за домовика, не кладет ему за столом ложки и ломтя, не выкинет ему из окна шапки или рукавиц и проч.[5]

По мнению фольклориста Е. Е. Левкиевской, в дохристианский период смерть таких детей считалась «неправильной», «нечистой», как, к примеру, смерть самоубийц, поскольку они не успели прожить предназначенного им срока. После христианизации важным стало то, что они не дожили до крещения, поэтому их души не получат христианского спасения, а навсегда останутся во власти нечистой силы и сами станут демонами. На Руси такие дети называются игоши, ичетики, на Украине — потерчата (предположительно, от потерять) или страччуки (от укр. стратити — «утратить»). На Руси и в Белоруссии считалось, что после смерти они становятся кикиморами, на Украине — мавками[4].

Дети, умершие некрещёными, ещё в начале XX века не хоронились на общем кладбище по христианскому обряду, поскольку это считалось грехом. По этой причине в способах их захоронения сохранялись многие языческие черты. Их хоронили под полом дома (живые и мертвые члены семьи всегда должны быть вместе, в общем родовом пространстве), под деревьями (деревья дают пристанище душам умерших, и способны стать воплощением души), как и других заложных покойников, на перекрёстках дорог и в болотах. Существовали представления, что не нашедшие покоя души детей витают близ своих могил или просто носятся в воздухе, принимая вид вихря или птиц, и жалобно кричат, прося крестить их. Чаще всего их крики слышны перед грозой, бурей или иной непогодой. Услышавший их мольбы должен снять с себя какую-либо часть одежды или оторвать рукав или кусок подола, бросить в том направлении, откуда слышится крик, перекрестить его и сказать: «Если ты пан, то будь Иван, а если ты панна, то будь Анна», совершая таким образом крещение неприкаянной души, которая затем будет принята в блаженное место, где обитают безгрешные души крещёных детей[6].

В случае, если душа некрещёного ребёнка не будет крещена таким способом, она навечно переходит во власть дьявола и сама превращается в нечистую силу. Такие души опасны для живых, в особенности для матерей с маленькими детьми. Если женщина выйдет на крик витающей в воздухе души некрещёного младенца, она может заболеть и даже умереть. Особенно эти демоны проявляют себя во время Святок, когда их отпускают из ада погулять. Они посещают дома, где не перекрещивают дверей и сундуков с одеждой, и берут себе всё, что понравится[7].

В ряде местностей считалось, что в зависимости от того, как погибли дети, они становятся разными демонами. Так, на Русском Севере считалось, что загубленные матерями младенцы превращаются в ичеток — маленьких мохнатых человечков, склонных селиться в омутах и на мельницах и предвещающих несчастье, производя звук наподобие хлопанья по воде бичом. Дети, просто не дожившие до крещения, становятся игошами — безрукими и безногими уродцами, которые ночами проказничают в домах. «Выкрестить» некрещёного младенца и ввести его в царствие небесное или хотя бы облегчить его участь можно на Троицкой неделе или в Семик, когда по традиции поминаются все умершие до крещения и мертворожденные дети. Для этого женщине, у которой были такие дети, следовало купить двенадцать крестиков (по числу апостолов) и раздать их чужим детям. Тогда апостолы помолятся, и двенадцать детских душ будет спасены. Накануне Троицы красили яйца в красный и жёлтый цвета, которые затем раздавали детям в поминовение некрещёных душ, а также угощали соседских детей варениками, пампушками и другими лакомствами. Для той же цели у перекрёстков дорог оставляли сотовый мёд, ожидая, что ночью души придут полакомиться и утром на песке можно будет увидеть их следы[8].

В 1833 году русский писатель Владимир Одоевский в рамках цикла «Пёстрые сказки» издал рассказ «Игоша» о встречах ребёнка с этим существом. Переиздавая эту сказку в Собрании сочинений (1844) он включил рассказ в раздел «Опыты рассказа о древних и новых преданиях». Эта редакция отличается от текста, изданного в 1833 году стилистической правкой, также к ней дописано окончание. Автор изменил время действия из прошедшего в давнопрошедшее, демонстрируя отношение взрослого к своим детским грёзам и видениям[9].

Примечания

Литература