Амасийский договор

Эта статья находится на начальном уровне проработки, в одной из её версий выборочно используется текст из источника, распространяемого под свободной лицензией
Материал из энциклопедии Руниверсалис
(перенаправлено с «Амасьяский мир»)
Амасийский договор
По договору в Амасье Османская империя получила доступ к Персидскому заливу и установила стабильную восточную границу Османской империи.

Мир в Амасье (осман. Amasya mukâvelesi‎; перс. پیمان آماسیه‎) — мирный договор, подписанный 29 мая 1555 года после турецко-персидской войны 1514—1555 годов. Договор определил границы между Сефевидской и Османской империями, за ним последовали двадцать лет мира. По этому договору Грузия и Армения были разделены между двумя странами. Османская империя получила большую часть Ирака, в том числе Багдад, что дало ей доступ к Персидскому заливу, а Сефевиды сохранили свою бывшую столицу Тебриз и северо-западные границы, как это было до войны.

Предыстория

 Османо-сефевидское соперничество в первой половине XVI века было свидетелем колебаний между попытками взаимного уничтожения и мирных отношений. В то время как притязания сефевидских правителей на объединение духовной и мирской власти в их личностях привлекали многие туркоманские группы, османы бросили вызов Сефевидам путем войны и создания интеллектуальных трактатов, посвящённых ложности верований Сефевидов. Первым столкновением между Османами и Сефевидами была Чалдыранская битва, завершившаяся победой турок. После Чалдырана, когда бы османская армия не шла на Сефевидов (к примеру, в кампании Двух Ираков[азерб.][1] 1533—1535 годов и Тебризской кампании[азерб.] 1548—1549 годов), сефевидский правитель Тахмасиб I использовал тактику выжженной земли, сжигая посевы на пути следования османской армии. Более того, после отступления османской армии Сефевиды совершали вторжения в османскую сельскую местность и против османских крепостей. Османское правительство, продолжавшееся беспокоиться из-за значительной поддержки шаха в Анатолии, отвечало агрессивно и в начале сумело добиться некоторых успехов. Однако за исключением Багдада, ни одно из этих завоеваний не было полностью закреплено. В конце концов оно предприняло ещё один поход[тур.] в 1553 году, который в конечном итоге привёл к мирному соглашению[2].

Занятость Османов правами на Трансильванию, на которую в начале 1550-х годов начал притязать габсбургский король Фердинанд, позволила сефевидскому шаху сфокусироваться на возвращении утраченных территорий в Азербайджане и Восточной Анатолии в ходе последних походов в конце 1540-х годов. Тахмасиб самолично захватил крепости вокруг озера Ван (к примеру, Эрджиш, Адилджеваз[тур.] и Ахлат) и позволил войскам кызылбашей опустошить сельскую местность. Он также задействовал риторику о том, что султан слишком занят войной в Европе для того, чтобы явиться лично или прислать армию на выручку этих крепостей. Это убедило защитников крепостей в том, что дальнейшее сопротивление приведёт только к лишним смертям и страданиям. Ещё более тревожные новости поступили из Эрзерума, где генерал-губернатор Искандер-паша[тур.] потерпел неожиданное поражение от сына Тахмасиба, Исмаила Мирзы. И в сефевидских летописях, и в автобиографии Тахмасиба именно губернатор Эрзерума Искандер-паша совершил акт агрессии на сефевидо-османской границе[2]. Будучи целиком поглощён захватом крепостей вокруг озера Ван, Тахмасиб послал своего сына Исмаила Мирзу с кызылбашскими военачальниками против Искандер-паши, распустившего часть своих солдат с целью уменьшить бремя обеспечения армии. Гордившийся своими военными способностями Искандер-паша встретил войска Исмаила Мирзы в открытом бою. Будучи неспособным одолеть войска кызылбашей со своим немногочисленным войском, он отступил в крепость Эрзурума[3].

Когда до Стамбула дошли вести с восточной границы, османское правительство решило начать новый поход против Сефевидов и раз и навсегда покончить с кызылбашской проблемой. Посланному сражаться с Габсбургами в Трансильвании и Венгрии второму визирю Ахмед-паше был отдан приказ снять осаду Эгера и немедленно выступить в поход против Сефевидов. Султан назначил Рустем-пашу в качестве командующего и в конце сентября 1552 года послал его, вместе с 50 000 войск кавалерийских полков капыкулу[тур.] и янычаров, для сбора и организации анатолийских и румелийских войск в Анатолии. Согласно изначальному плану, в случае необходимости Сулейман покинул бы столицу в ходе весны 1553 года и присоединился бы к армии в Восточной Анатолии. Однако здоровье султана было неважным, и Рустем-паша опасался, что в случае его дальнейшего ухудшения сын султана, губернатор Амасьи шехзаде Мустафа попытается взойти на трон при помощи янычаров. По этой причине Рустем стремился оставаться как можно ближе к столице, и вместо марша в Кайсери, как было предусмотрено изначальным планом, он задержался в окрестностях Коньи. По пути в Конью часть янычар дезертировала из основной армии для выражения почтения шехзаде Мустафе, их любимому принцу, в Амасье. Видя это неповиновение, Рустем информировал султана об опасности возможного движения против него. В ответ Сулейман приказал Рустем-паше и армии возвратиться в Стамбул и объявил о том, что самолично поведет поход против Сефевидов следующей весной[3].  

Узнав о том, что султан лично поведёт армию на восток, Тахмасиб тут же освободил Махмуд-бея, губернатора Бига, взятого в плен в ходе битвы между Исмаил Мирзой и Искандер-пашой[тур.] и удерживавшегося в плену всё лето 1552 года. Затем шах отослал его в Стамбул для заключения мира. Несмотря на продолжавшуюся подготовку к войне, султан и его визири ответили, что «высокие ворота султана открыты для друзей, союзников, товарищей и врагов», заявив, что они готовы к миру, если шах уполномочит кого-то заключить договор. Находившийся в это время в Нахичеване Тахмасиб послал Сейида Шемседдина Дилиджани и дал ему полномочия по заключению мирного договора. Дилиджани прибыл в османскую столицу 19 августа 1553 года, после того, как все османские приготовления к войне уже были завершены. Султан и армия покинули Стамбул 28 августа, и послу было заявлено, что он получит ответ султана по пути. Направляясь на восток, султан приказал шехзаде Мустафе присоединиться к нему в Эрегли, где армия планировала разбить лагерь. Мустафа прибыл со своими войсками в Актепе в окрестностях Эрегли 5 октября 1553 года, и на следующий день явился поприветствовать и выразить подчинение своему отцу, который был разгневан его предполагаемыми мятежными поступками. Когда Мустафа вошёл в имперский шатёр, султан приказал палачам удавить его; вместе с Мустафой были также казнены его знаменосец и ещё один человек, сопровождавшие его в имперский шатёр. Это событие шокировало солдат, поскольку многие из них надеялись, что Мустафа унаследует Сулейману, потому что он считался самым компетентным, любимым и почитаемым сыном своего отца. Янычары были особенно озлоблены на Рустема. Вероятно, в попытке поднять упавший моральный дух армии, султан снял с должности[4] Рустема и назначил на его место второго визиря Ахмед-пашу. Затем армия покинула Эрегли для зимовки в Алеппо и подготовки к войне последующей весной. Сефевидский посол Дилиджани сопровождал османскую армию, но был отпущен и отослан обратно к Тахмасибу после казни шехзаде Мустафы. Неизвестно о точной дате и месте отбытия сефевидского посла, а также не сходятся в содержании послания к его повелителю. Согласно Джелалзаде[тур.] и полагающимся на его рассказ османским источникам, Дилиджани покинул османский лагерь с посланием о том, что Османы объявят войну Сефевидам последующей весной:

«Упомянутый посол шаха Персии был отпущен с почётным халатом от султана и имперским письмом, в котором говорилось, что (османская армия) идёт с целью покорения восточных областей, которые полны крамолы, для наказания за зверства, совершённые с той стороны в отношении живущих в пределах хорошо охраняемых владений (то есть османских территорий)»[5].

Однако, согласно автору «Relazione Anonima», когда армия находилась в Кайсери, посол был отпущен с посланием, содержавшим условия для заключения мира, среди которых были требования уступить провинцию Ширван и положить конец ритуальному проклятию халифов:

«По прибытии в город (Кайсери, султан) вызвал сефевидского посла и объявил Хайдар-паше условия, на которых он хотел заключить мир с шахом. Общее содержание этих условий заключалось в том, что шах уступает провинцию Ширван и останавливает тех[5], кто продолжает проклинать (первых трёх халифов) от имени халифа Али… Посол, поняв эти условия, сказал, что он не имеет полномочий по заключению мира на данных условиях, но что он возвратится к своему повелителю и передаст всё, что сказали ему султан и паши, после чего может быть принято решение о мире или войне. После этого он был отпущен с почётными подарками и проинформирован (Османами), что он должен вернуться обратно с решением в Алеппо, где султан намеревается провести зиму»[6].

В этом рассказе, в отличие от рассказа Джелалзаде[тур.], желанием Сулеймана был мир, а не война, поскольку его главной мотивацией было найти разумное решение продолжавшейся и незавершённой войне между двумя сторонами. В реальности донесение французского посла поддерживает эту точку зрения, говоря, что султан повелел шахскому послу обсудить условия мирного договора с Рустем-пашой до того, как он возвратится к своему повелителю. Схожим образом, один из посланников Габсбургов к османскому правительству, Антун Вранчич, 1 ноября 1553 года упоминал, что султан отослал обратно сефевидского посла с своим предложением о мире при условии, что Ширван будет уступлен Османам. Султан покинул Стамбул не с намерением сражаться с Сефевидами, а с целью использовать поход в качестве предлога для казни Мустафы, которого он рассматривал как соперника и источника беспорядков и хаоса. Согласно венецианскому байло Доменико Тревизано, главной целью этого предприятия было убийство Мустафы. С Сефевидами же султан желал только заключить мир. Если бы сефевидский посол был отослан обратно сразу же после прибытия в Стамбул, то секретный план Сулеймана по убийству своего сына оказался бы под угрозой[6]. Мустафа был не единственным сыном, которого лишился османский султан в ходе зимовки в Алеппо: в последующий месяц, 29 ноября, скончался от болезни его самый младший сын Джихангир. Оставшись один, Сулейман вызвал другого сына, Селима, который был послан со своими войсками зимовать в Мараше, составить ему компанию в Алеппо. Султан и его новый великий визирь были убеждены в том, что мир будет заключён, и по этой причине Сулейман намеревался (вместе с сыном) посетить Иерусалим. Однако прямо перед их отправлением в Алеппо прибыл гонец от генерал-губернатора Вана с вестью о том, что Исмаил Мирза и другие кызылбашские эмиры атаковали крепость Ван и разоряют окрестную местность. Гонец также доложил, что сефевидский посол проинформировал двор Тахмасиба о казни Мустафы и что двор отпраздновал потерю Османами их самого храброго и опытного принца. Несмотря на то, что посол доставил условия мира, выдвинутые Сулейманом, Тахмасиб объявил, что мира не будет до того момента, как Османы отступят из Вана, Эрзерума и Багдада. Получив эту неожиданную новость, султан отказался от своих планов посетить Иерусалим и заново сфокусировался на подготовке к войне. Однако он остался в окрестностях Алеппо и провёл зиму, развлекаясь небольшими охотничьими экспедициями со своим сыном Селимом[7]. Тахмасиб и в самом деле послал отряд кызылбашских войск во главе с Исмаилом Мирзой в направлении Вана и Востана, а также ещё один отряд под командованием Султана Хусейн Мирзы в направлении Курдистана, с задачей сжечь посевы для того, чтобы лишить наступающую османскую армию провианта[7]. Воспользовавшись затянувшимся пребыванием Сулеймана в Алеппо, шах более организованно повторил свою тактику выжженой земли. В этот раз Тахмасиб решил использовать боевые действия для того, чтобы выиграть время и укрепить свою позицию в дипломатических обсуждениях. Султан ожидал начала переговоров о мире, но оказался вынужден воевать с Сефевидами в то время, когда его армия всё ещё приходила в себя после казни Мустафы. Потеряв двух сыновей за два месяца, он провёл зиму в отчаянии и трауре, однако теперь был вынужден выбирать между войной и миром. 9 апреля 1554 года султан и его армия направились в Диярбекир. 15 мая 1554 года, будучи в Чюлеке, в окрестностях Диярбекира, вопреки своему обычаю, он дал аудиенцию большой группе старших офицеров, включая казаскеров (военных судей), казначея, канцлера, агу янычаров, командующих кавалерией капыкулу[тур.] и пехотой и многих видных воинов. Он говорил о необходимости грядущей войны и попытался поднять их энтузиазм и лояльность. После выражения их поддержки и покорности он решил двинуться на Нахичевань и раздал солдатам по тысяче аспров. В попытке поднять моральный дух своей армии Сулейман продолжал раздавать своим солдатам подарки по мере продвижения армии вперёд для сражения с Сефевидами[8].

Войска Сулеймана из Румелии и Анатолии присоединились к основной османской армии и направились в Нахичевань. 6 июля, будучи по пути в Карс, султан отправил Тахмасибу составленное Джелалзаде[тур.] письмо с насмешливым призывом встретиться с ним в битве:

«Около года тому назад, с моей полной энтузиазма армией, я покинул свою столицу счастья ради священной войны по разорению востока, полного неверия, и наказания врагов соратников Пророка[8]. Имея эти возвышенные цели, я прошёл через остановки и прибыл в Карс с моей славными внушающими благоговейный трепет воинами 5-го шабана (6 июля 1554 года). Следуя обычаю Пророка, я посылаю это письмо с предложением, (чтобы ты принял истинную веру) в ислам до (обращения) меча (против тебя). На протяжении многих лет ты притворяешься правителем… и выступаешь с нелепыми притязаниями на мужественность и храбрость. Когда твои области и земли были захвачены и опустошены (моей) победоносной армией в прошлые годы, поскольку твоё сердце было охвачено страхом и отчаянием от смертельных наконечников стрел газиев, ты не решился встретиться (на поле боя), а предпочёл оставаться за завесой бегства»[9].

Содержание письма указывало на то, что Тахмасибу не стоит притязать на правление до тех пор, пока он избегает встречи с османской армией и продолжает наносить удары «исподтишка»; и что если в предыдущих походах Сулейман не разрушал жизни сефевидских подданых в надежде, что они обратятся в «истинную веру» и вновь станут мусульманами, то в этот раз он поработит их и Тахмасиб будет нести полную ответственность за произошедшее. В реальности султан и визири знали об общей сефевидской стратегии против османских походов и не рассчитывали, что Сефевиды поспешат встретиться с ними на поле боя. Однако, моральный дух османской армии находился на низком уровне, и султан с визирями стремились быстро завершить конфликт. Наивысшим из их ожиданий была искренняя просьба о мире со стороны сефевидского правителя. По этой причине составленное Джелалзаде[тур.] письмо султана отображало риторическое, а не реальное превосходство Османов[9]. Прекрасно осознавая это, не давший ответа сразу Тахмасиб очистил города Нахичевань и Эриван от их обитателей. Османы вошли в Эриван 18 июля, а в Нахичевань — 22 июля (1554 года) лишь для того, чтобы найти их пустыми и опустошенными. Разрушив несколько шахских зданий, они отступили из обоих городов по причине недостатка в провизии и распространении болезней. 31 июля 1554 года, под предлогом приближавшегося Рамадана, султан отправился из Нахичевана в Эрзерум. По пути в Эрзерум, 6 августа османская армия разбила лагерь в Баязите и получила ответ шаха на письмо султана. Джелалзаде и писавшие на основе его рассказа другие османские летописцы обобщали его содержание следующим образом: Тахмасиб писал, что он никогда не примет вызова сразиться с могущественной османской армией в открытом бою, а также что решение его отца Исмаила сразиться с армией Селима при Чалдыране было огромной — и всё ещё оплакиваемой — ошибкой. Турецкий автор Захит Атчил пишет, что, согласно Джелалзаде[тур.], Тахмасиб предстаёт полностью готовым к миру и нуждающимся в великодушии султана. Однако после публикации Абдульхусейном Наваи переписки Тахмасиба можно сравнить предоставленную Джелалзаде и другими османскими летописцами информацию с подлинным письмом. В реальности письмо совсем не похоже на рассказы Джелальзаде и других османских авторов, к примеру, в нём отсутствует упоминание о сожалении шаха Исмаила об ошибке в битве при Чалдыране. Письмо представляет собой ярую антисуннитскую полемику, повторяя аргументы шиитов по поводу истинной политической и духовной власти. Непохоже, что его авторы ощущали какую-либо неполноценность и сожаление[10]. Наоборот, в письме открыто подчёркивается разница между Османами и Сефевидами как представителями суннизма и шиизма: «До того момента, как вы не оставите символы Абубакра, Омара, Османа, Муавии и Марвана (презираемых шиитами ранних мусульманских халифов), между нами не будет мира. Мир между тобой и нами невозможен». Описание в письме конфликта с Османами как конфликта между сторонниками четвёртого халифа Али и «угнетателями»-омейядскими халифами демонстрирует, что Тахмасиб стремился увеличить свой вес на переговорах, требуя мира в терминах двух исторически разошедшихся нитей правления в исламском мире. Шах изображает себя в качестве образца настоящего правителя, а Сулеймана – в качестве слабого, лживого и бессильного правителя. В письме также содержится пассаж, в котором упоминается просьба Аяз-паши, генерал-губернатора Эрзерума, о мирных переговорах – просьба, подкреплённая великим визирем Ахмед-пашой. В письме подразумевается, что Сулейман не был в курсе инициативы Ахмед-паши о мире, тем самым подрывая доверие к словам султана. Тахмасиб открыто заявляет, что Сулейман не заслуживает быть правителем:

«В твоём ответе мне говорится: (ты пишешь, что) «я не получал вестей о переписке визиря Ахмед-паши. Эти письма были написаны без моего уведомления и разрешения, и были пущены в ход слухи о мире». Если ты говоришь правду и обращения Ахмед-паши и других (были сделаны) без твоего уведомления и они писали, не посоветовавшись с тобой, то знай, что обращения о мире и переговорах совершаются со стороны прославленных султанов и великих императоров эпохи, которые заслуживают притязать на халифат и султанат. Тот факт, что лица, являющиеся основой султаната и столпом власти, совершили подобный большой поступок на основе своих слабых рассуждений без совета (с тобой)… окончательно опозорил тебя»[11].

Далее в письме идёт осуждение османских вторжений на сефевидские земли:

«Мы узнали о том, что невезучие солдаты Рума (Османы) были отправлены в Нахичевань для (его) опустошения[11]. Поскольку справедливому и прославленному правителю подходит к лицу только защита его подданных, мы отправили на границу отряд моей победоносной армии. В это время, (когда) эти неверные франки (румы/османы) и остальные солдаты дома Марвана (то есть Омейядов — отсылка к Османам как к их последователям) были заняты ограблением Нахичевана, к этой позорной шайке прибыл лазутчик и сообщил им о прибытии нашей армии. По этой причине он бежали из земель Нахичевана подобно псам»[12].

Джелалзаде не приводит это письмо в своей летописи, по причине его ярой идеологической пропаганды, а также по той причине, что он не хотел выдавать шаткого положения Османов. Помимо этого, с точки зрения Джелалзаде, разговоры о мирной инициативе со стороны Османов, даже секретной, могли испортить непобедимый и славный образ Османов. Несмотря на то, что он не отрицает подобную просьбу Аяз-паши, он упоминает о ней только в том месте, где он приводит письмо Ахмед-паши, адресованное вельможам Тахмасиба, тем самым указывая на то, что просьба была сделана давно и поход Сулеймана был ответом на более ранние вторжения кызылбашей на османские земли. В этом письме Ахмед-паша вновь бросает вызов Тахмасибу насчёт истинности его веры. Он также советует тому в случае отказа признать превосходство султана, поскольку султанский порог остаётся открытым для переговоров о мире[12].

Сефевидские источники упоминают, что после отступления османских войск из Нахичевана в Эрзерум шахская армия убила и захватила в плен ряд воинов, среди которых был один из фаворитов султана, Синан-бек. С целью добиться освобождения Синана, Ахмед-паша приказал Аяз-паше обратиться к Тахмасибу с просьбой о мире и освобождении Синана[12]. Согласно их нарративу, склонность Османов к миру появилась после пленения Синан-бека сефевидскими войсками. В реальности же османский султан и его визири склонялись к миру с самого начала, поскольку они согласились принять посла для обсуждения мира ещё до начала Нахичеванского похода[тур.]. Атчил утверждает, что Османы использовали поход в качестве блефа для принуждения Сефевидов к просьбе о мире от османского султана. Султан не сумел заключить мирное соглашение до своего отбытия только по причине созданных шехзаде Мустафой проблем. По пути сефевидский посол Дилиджани и великий визирь Рустем-паша продолжали обсуждать условия мирного договора. После того, как османская армия пала духом после казни шехзаде Мустафы, Тахмасиб отозвал свою просьбу о мире и решил попытаться использовать уязвимое положение Османов в качестве рычага для максимизации его выгоды от османо-сефевидского мирного соглашения, в то время как османский султан оказался вынужден сражаться с Сефевидами с армией, находившейся в подавленном моральном состоянии. Таким образом, произошедшее позднее демонстрирует, что у Османов не оставалось иного выбора, кроме заключения мира с Сефевидами[13].

После того, как Сулейман и его армия ушли из Нахичевана, Тахмасиб послал отряды рейдеров на Пасин и Олту для опустошения обратного пути следования армии в Эрзерум. Изначальным планом шаха было сделать отступление Османов таким же трудным, как их марш на Сефевидов, загнав султана в безвыходное положение и тем самым усилив свою позицию на переговорах. Узнав о прибытии султана в Эрзерум, он посоветовался со своими вельможами. Некоторые из них предлагали напасть на крепость Ван и ограбить Курдистан. Если бы Османы атаковали, они отправились бы в Багдад, Диярбекир и Азербайджан, в каждом из случаев избегая прямого столкновения и в то же время опустошая маршрут, по которому бы наступала османская армия. Тахмасиб некоторое время обдумывал этот план, но отверг его и решил начать переговоры о мире, возможно, опасаясь, что Османы нападут и на Тебриз, и на Ардебиль — место зарождения сефевидского ордена, поскольку османские визири прислали ему письмо с подобным содержанием. Будучи обеспокоен такой возможностью, он приказал своим людям переговорить с Аяз-пашой с целью получения точного понимания плана[13]. Действуя по указке великого визиря, Аяз-паша послал сефевидскому двору ещё одно письмо, в котором утверждалось, что османские визири планируют следующей весной напасть на Тебриз и Ардебиль, но готовы к переговорам, если Тахмасиб запросит их[14].  

В конечном итоге шах Тахмасиб послал Шахгулу-бека Каджара к османскому двору с дорогими подарками и просьбой о мире. Этот посол прибыл в Эрзерум 26 сентября 1554 года, был хорошо принят Османами и отправлен обратно с положительным ответом. Покидая Эрзерум, он сообщил Османам, что в течение одного месяца шах пришлёт еще одного посла для заключения мирного договора. После его отбытия султан направился в Амасью и по прибытии в неё отправил многих из своих янычар в Стамбул. Выбор султана по зимовке в Амасье очень насторожил Сефевидов, поскольку зимовка в Анатолии могла означать, что он по-прежнему планирует весеннее наступление. Селим I зимовал в Амасье после Чалдыранского похода и последовавшей весной захватил Диярбекир и окрестные крепости. Поначалу Тахмасиб оттягивал отправление своего посла, которого он уполномочил подписать мирный договор по той причине, что он ожидал возвращения султана в Стамбул и получения преимущества на переговорах. Однако вместо возвращения в Стамбул султан решил зимовать в Амасье, что означало, что османская армия может предпринять новый поход приближавшейся весной. Он также отослал обратно губернаторов Вана и Багдада в сопровождении кавалерийских отрядов для защиты османских границ с тем, чтобы Сефевиды не смогли совершать рейды на османскую территорию[14]. Видя всё это, шах в конце концов решил послать одного из своих видных придворных — эшикагасыбаши Фаррухзад-бека. В марте 1555 года генерал-губернатор Эрзерума Аяз-паша сообщил османскому двору в Амасье о прибытии шахского посла в Эрзерум. Согласно автору «Relazione Anonima», султан хотел принять его в Стамбуле, поскольку разразившийся пожар уничтожил часть Амасьи, и он не желал, чтобы это считали признаком слабости. Помимо этого, дворцовые парады и пиршества могли бы лучше продемонстрировать османское величие в случае проведения в Стамбуле. Но поскольку посол ответил, что он хочет заключить мирное соглашение как можно быстрее, султан принял его в хорошо организованной процессии, замаскировавшей руины Амасьи. 21 мая 1555 года Фаррухзад-бек и другие послы презентовали шахские подарки и письмо султану, в котором содержалась официальная просьба о мире. 1 июня 1555 года сефевидские послы получили письмо султана, в котором содержались согласованные с османским правительством условия мира[15].

Подписание мира

В современных научных работах по османо-сефевидским отношениям в XVI веке часто первое османо-сефевидское мирное соглашение изображается как нечто, чего сефевидский шах Тахмасиб I умоляюще просил и что османский султан Сулейман I милостиво пожаловал[16]. Этот нарратив отражает точку зрения повествования османского летописца Мустафы Джелалзаде[тур.] в «Ṭabaḳāt ül-Memālik ve Derecāt ül-Mesālik», на который обычно ссылались более поздние османские летописцы[17]. Однако именно Османы запросили мира[18]. На обратном пути из Нахичевана султан Сулейман дал указание визирю Мухам-лу-паше готовить переговоры о мире. Был произведен обмен высокопоставленными пленниками. 29 мая 1555 года в Амасье подписан первый в истории двух государств мирный договор. Согласно миру 1555 года, области западной Грузии — Имеретия, Мегрелия и Гурия переходили в сферу влияния Турции, а её восточные области — Месхетия, Картли и Кахетия попали под власть Персии. Точно так же западная Армения оказалась под владычеством турецкого султана, а восточная отошла к Ирану. Курдистан и Ирак с Багдадом переходил к Турции, весь Азербайджан оставался у Ирана. Произошёл очередной раздел Армении, западная часть которой оказалась под контролем Османской империи, а восточная — Сефевидской[19].

Значение

Османо-сефевидские переговоры привели к заключению первого официального мирного договора с момента начала боевых действий в первом десятилетии XVI века. Полвека войны между двумя сторонами не привели к желаемому результату. Планы шаха Исмаила I по экспансии в Анатолию благодаря поддержке туркоманских племён тревожили Османов. Несмотря на то, что Османы сумели перейти в контрнаступление в правления Селима I и Сулеймана I, завоевав обширные территории на востоке и подавив просефевидские восстания, они не сумели уничтожить сефевидское политико-религиозное движение, к чему стремились. Походы 1533—1535 и 1548—1549 годов в лучшем случае вылились в сдерживание сефевидской экспансии путем создания генерал-губернаторств в Эрзеруме, Ване, Багдаде, и в Басре. Однако османский контроль над Восточной Анатолией и Ираком за пределами укреплений базировался на хрупком союзе с местной курдской аристократией. Планы по использованию против Сефевидов суннитского правящего класса Ширвана или организации совместных с Шейбанидами кампаний также не привели к каким-либо долгосрочным результатам. Местное кызылбашское население также предпочитало сефевидское правление османскому, и попытки Османов преследовать сторонников Сефевидов в приграничных областях не способствовали завоеванию симпатий по отношению к себе. В этот период и Сефевидам, и Османам пришлось вести войну на два фронта: первым — против узбеков, а вторым — против Габсбургов. Договор 1555 года был запоздалым признанием того, что ни одна из сторон не была в состоянии претворить в жизнь амбициозные империалистские проекты предыдущих десятилетий. Вместо обвинений Сефевидов в ереси и неверии Османы признали их шиитами-двунадесятниками (представителями освящённой веками мусульманской конфессии). Сефевиды, в своём требовании права на паломничество, признали Османов в качестве покровителей двух священных для мусульман городов (Мекки и Медины) — одного из догматов османского имперского суннизма[20].

См. также

Примечания

  1. ↑ Atçıl, 2019, p. 7.
  2. ↑ 2,0 2,1 Atçıl, 2019, p. 8.
  3. ↑ 3,0 3,1 Atçıl, 2019, p. 9.
  4. ↑ Atçıl, 2019, p. 10.
  5. ↑ 5,0 5,1 Atçıl, 2019, p. 11.
  6. ↑ 6,0 6,1 Atçıl, 2019, p. 12.
  7. ↑ 7,0 7,1 Atçıl, 2019, p. 13.
  8. ↑ 8,0 8,1 Atçıl, 2019, p. 14.
  9. ↑ 9,0 9,1 Atçıl, 2019, p. 15.
  10. ↑ Atçıl, 2019, p. 16.
  11. ↑ 11,0 11,1 Atçıl, 2019, p. 17.
  12. ↑ 12,0 12,1 12,2 Atçıl, 2019, p. 18.
  13. ↑ 13,0 13,1 Atçıl, 2019, p. 19.
  14. ↑ 14,0 14,1 Atçıl, 2019, p. 20.
  15. ↑ Atçıl, 2019, p. 21.
  16. ↑ Atçıl, 2019, p. 4.
  17. ↑ Atçıl, 2019, p. 5.
  18. ↑ Atçıl, 2019, p. 6.
  19. ↑ George A. Bournoutian. A Concise History of the Armenian People: (from Ancient Times to the Present) (англ.). — 2. — Mazda Publishers, 2003. — P. 207. — ISBN 978-1568591414.
  20. ↑ Kaya Şahin, «Empire and Power in the Reign of Süleyman. Narrating the Sixteenth-Century Ottoman World», p. 135

Литература

Источник — https://xn--h1ajim.xn--p1ai/index.php?title=Амасийский_договор&oldid=6417641