Монголия в составе Цинской империи
Монголия в составе Цинской империи — период монгольской истории с XVII века по начало XX века.
Подчинение монголов маньчжурами
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
Создатель маньчжурского государства Поздняя Цзинь Нурхаци в своей борьбе за объединение маньчжурских племён заключал союзы с восточномонгольскими князьями, брал в жёны и наложницы представительниц их родов. В 1612 году хорчинские, джарудские и южно-халхаские князья заключили с Нурхаци формальный союз. Глава чахаров Лигдэн-хан, претендовавший на власть над всеми монголами, в 1619 году попытался заключить с Нурхаци союз против минского Китая, но из этого ничего не вышло; наоборот началась маньчжурско-чахарская вражда. Тем временем восточные монголы тянулись к маньчжурам; «пять халхаских племён» заключили «вечный клятвенный союз» с Нурхаци. В апреле 1624 года такой же союз равных сторон заключили с маньчжурами хорчинские монголы; их общим врагом был объявлен Лигдэн-хан.
После смерти Нурхаци в 1626 году маньчжуров возглавил его сын Абахай, который продолжил начатую его отцом политику дробления монголов и заключения союзов с отдельными их группами. В 1628 году объединённое маньчжуро-монгольское войско во главе с Абахаем выступило в поход на чахаров, но Лигдэн-хан не принял боя и ушёл вглубь степей. В 1632 году Абахай совершил новый поход в Чахар, и вновь Лигдэн-хан бежал; маньчжурам не удалось его догнать, но они разграбили всё, что было возможно. В 1634 году Лигдэн-хан умер от оспы; его сын Эджей-хан в следующем году признал поражение от маньчжуров, и преподнёс Абахаю великую печать императора Юань.
В 1636 году Абахай переименовал своё государство из Поздней Цзинь в империю Цин, а сам принял два титула сразу — императора и богдохана. Таким образом, как официальный преемник властителей государства Северная Юань, император государства Цин теперь формально считался главой всех монголов, хотя в реальности ему подчинялись лишь восточные и южные монголы.
С 1622 года воюющие вместе с маньчжурами монгольские отряды организовывались по образцу маньчжурской восьмизнамённой армии, и к 1635 году было создано восемь монгольских «знамён». Вместе с маньчжурами монголы с 1644 года участвовали в завоевании Китая. Однако в 1646 году обстановка в Монголии неожиданно осложнилась: южное княжество Сунит во главе с Тэнгисом вышло из под цинской власти, непокорные ушли в Халху под покровительство Цэцэн-хан Шолоя. Туда были посланы войска под командованием князя Додо, однако маньчжуры столкнулись с упорным сопротивлением конницы Цэцэн-хана, Тушэту-хана Гомбо и местного населения. Несмотря на первоначальный успех, Додо в 1647 году пришлось прервать свой поход и повернуть назад из-за нехватки сил для ведения затяжной войны в степях Халхи. Несмотря на сомнительный исход экспедиции Додо, регент Доргонь, ссылаясь на богдыханский титул императора, потребовал от ханов и князей Халхи присылки их сыновей или братьев в Пекин, где бы они жили в качестве заложников, однако это унизительное требование было отвергнуто халхасцами.
Однако у императорского правительства был экономический рычаг воздействия на непокорных князей — те были крайне заинтересованы в торговле с китайскими землями. Поэтому после жёсткого ультиматума, грозившего прервать посылку посольств и караванов, четыре правителя Восточной Халхи в 1656 году дали клятву дружбы и союза. При этом император Айсиньгёро Фулинь пожаловал Тушэту-хану, Дзасагту-хану, Цэцэн-хану и ещё пяти монгольским феодалам титулы правителей (джасак), принудя каждого из них ежегодно отправлять в Пекин символические дары. Одновременно с этим ханы Халхи в 1655—1656 годах согласились присылать своих сыновей или братьев в качестве заложников в Пекин.
В 1664 году Пекин нарушил единство монгольской территории: пустыня Гоби была объявлена границей между Внутренней Монголией и Внешней Монголией. Самовольный переход через неё был запрещён, вдоль границы расположились цинские войска. Разорвав традиционные связи между монголами обоих регионов, цинский двор в целях обострения междоусобицы в Халхе вмешался в борьбу за наследство Дзасагту-хана Норбо. В союз с Цинской империей вступил глава ойратского Хошоутского аймака — сын и преемник Гуши-хана Даши-батур. Он позволил маньчжурам в 1673 году ввести войска на свою территорию, превратив район Кукунора в цинский плацдарм для дальнейшей экспансии.
Когда в 1673 году началась «война саньфань», то в Монголии чахарский князь Буринай (Сачар), являвшийся потомком правящей династии империи Юань, выступил против империи Цин, стремясь восстановить в Пекине монгольскую династию. Для отражения угрозы столичной провинции со стороны монгольских земель цинам пришлось перебросить на северо-запад значительное количество «знамённых» войск.
По окончании «войны саньфань» цинское правительство активизировало антироссийскую деятельность, всячески при этом стараясь натравить ханов Халхи на русских — в первую очередь Тушэту-хана Чихуньдоржа и его брата Ундур-гэгэна, главу ламаистской церкви Монголии. Цины подбивали Тушэту-хана нанести удар в Забайкалье и вернуть власть над бурятами и другими народами, перешедшими в подданство русского царя. Однако Тушэту-хан и Ундур-гэгэн не хотели рвать торговые связи с Московским государством, и всячески лавировали. Тем не менее Тушэту-хан был вынужден в 1685 году под давлением Пекина совершить демонстративные набеги на русские селения по реке Селенга, а в 1688 году вести более значительные военные действия под Селенгинском. Потерпев здесь поражение, он окончательно вышел из войны.
Тем временем к западу от Халхи усиливалось Джунгарское ханство, правитель которого, Галдан-Бошогту, в 1678 году захватил Кашгарию, усилил своё влияние в Тибете и Халхе. В 1684 году вспыхнули очередные распри среди халхаских ханов, во время которых был убит посол Галдана. В 1688 году Галдан во главе отборной 30-тысячной конницы двинулся на Халху, и нанёс поражение халхаским монголам в битве у озера Ологой. Несколько сот тысяч человек из трёх аймаков, бросив скот и кибитки, бежали в Южную Монголию на территорию Цинской империи. Император получил великолепный предлог для покорения Халхи под видом её защиты от Галдана.
Осенью 1688 года халхаские феодалы во главе с Тушэту-ханом и Ундур-гэгэном приняли цинское подданство. Не желая столкновения с империей, Галдан предложил цинам мир на условиях выдачи ему или отправки в Лхасу Тушэту-хана и Ундур-гэгэна, а также установления джунгаро-цинских торговых отношений. Император Сюанье предпочёл начать войну. В 1689 году ханы и нойоны Халхи решили признать цинское господство. В 1691 году в Долон-норе состоялся съезд ханов, джасаков и нойонов Халхи и Южной Монголии; сюда же во главе армии прибыл и Сюанье. На съезде было объявлено о включёнии всех трёх аймаков Халхи в состав Цинской империи. Ханы сохранили свои титулы, но для джасаков, нойонов и других феодалов вводилась маньчжурская княжеская титулатура.
В первой половине XVIII века в результате второй ойратско-маньчжурской войны Джунгарскому ханству удалось вернуть часть владений в Монголии, однако в середине XVIII века маньчжуро-монгольские войска уничтожили Джунгарское ханство, включив все населённые монголами земли в состав Цинской империи.
Государственно-административное устройство
Территория Внешней Монголии представляла собой имперское наместничество, поделённое на четыре ханства (аймака) и расположенный на крайнем западе пограничный Кобдосский округ. Аймаки распадались на хошуны, однако теперь хошуны являлись не наследственными владениями, а временными пожалованиями; для вступления в наследственное владение и управление хошуном требовалось получение монгольскими князьями инвеституры от маньчжурского императора.
С целью ослабления влияния князей цинские власти дробили аймаки на всё новые хошуны, доведя их общее число с 8 в 1691 году до 111. В административно-территориальном отношении хошуны делились на сомоны, а последние — на баги. Число и границы сомонов и багов изменялись в зависимости от плотности хошуна и численности его населения.
Все мужчины-миряне в возрасте от 18 до 60 лет считались солдатами-ополченцами (цириками), и по первому требованию маньчжурских властей каждая административная единица должна была выставлять и содержать вооружённых всадников в полной экипировке, из расчёта один воин от десяти семей. Воинские подразделения формировались на базе багов и сомонов и сводились в общие части в рамках хошуна. Войска хошунов входили в состав корпусов-знамён, которые формировались в пределах аймаков. Основными функциями монгольского ополчения были несение караульной службы на границах с Россией и участие в операциях маньчжурской армии в китайских землях, часто в качестве полицейской силы. Отвлечение на военную службу значительной части производительного населения (в 1810 году только Внешняя Монголия выставляла 50—55 тысяч человек) в условиях его малочисленности ложилось тяжким бременем на экономику.
Во главе аппарата управления стоял маньчжурский император, обладающий титулом богдохана. Только он присваивал или лишал монгольских князей их титулов и званий, назначал или смещал с государственных должностей. Следующим звеном был созданный ещё в 1638 году на базе Монгольского управления (Мэнгу ямэнь) Лифаньюань, в котором могли служить только маньчжуры и монголы (китайцы туда не допускались). В подчинении Лифаньюаню находились императорские наместники — великий цзяньцзюнь (генерал-губернатор) с резиденцией в Улясутае, ведавший, в том числе, и делами двух западных аймаков (Дзасагту-ханов и Сайн-Нойон-ханов), а также два его помощника (амбаня), управлявшие двумя восточными аймаками (Тушэту-ханов и Цэцэн-ханов) с резиденцией в Урге (с 1761 года). Хэбэй-амбани (с 1762 года) управляли пограничным округом из города Кобдо.
Маньчжурская администрация в монгольских землях взаимодействовала с сохранёнными ею органами местной монгольской власти: аймачными собраниями (аймагын чуулган), традиционными периодически собиравшимися съездами (хуралами) нойонов данного аймака, хошунными канцеляриями (тамгын газар) и джисанами — своеобразными постоянными представительствами четырёх аймаков при Улясутайском цзяньцзюне и ургинских амбанях.
Хошунный дзасак (владетельный князь) обладал несколько ограниченной маньчжурскими законами, но весьма значительной гражданской, военной и судебной властью, монополией на сбор государственных и хошунных податей и распределением повинностей, определял границы сомонов и багов, назначал и смещал их начальников, регулировал пользование пастбищами, возглавлял хошунное ополчение. На собрании аймака, собиравшемся раз в три года в постоянном месте с обязательным участием цзяньцзюня или его помощников, решались дела, касавшиеся всего аймака, проводилась перепись населения и скота. Там же избирались председатель собрания (чуулганы дарга) и его помощник по военным делам (туслагч дзангин), которые в периоды между съездами выступали в качестве посредников между цинскими властями и дзасаками. Существование этих выборных должностей позволило Цинской империи окончательно ликвидировать власть аймачных ханов.
Маньчжуры законодательно закрепили и придали строгую иерархичность социально-правовой организации монгольского общества, которое разделялось на благородных (сайн хумуус) и простолюдинов (хар хумуус). Сайн хумуус составляла светская (хара) и духовная (шара) знать, а также прослойка императорских зятьёв (получавших титул эфу или табунанов), которая пополнялась благодаря матримониальной политике цинского двора, отдававшего маньчжурских принцесс замуж за представителей монгольских княжеских родов. Особую социально-правовую группу составляли носители титула дархан, который давался лицам, оказавшим особые личные услуги маньчжурским императорам; эта группа лиц освобождалась от несения каких-либо повинностей, а также обладала личной неприкосновенностью и получала право свободного выбора рода занятий и места жительства (с 1824 года титул дархана стал передаваться по наследству, и его можно было купить за большие деньги). К простолюдинам относились араты-кочевники, принадлежавшие к трём статусным группам зависимого населения: сомонным аратам (албату), хамджилга и шаби. Сомонные араты хотя юридически и считались свободными, но по существу были превращены в государственных крепостных, и не имели права без разрешения властей покидать пределы своего хошуна. Главной обязанностью хамджилга было содержание и обслуживание владетельных князей и их семей; они были обязаны кочевать вместе со своими господами, пасти господский скот и ухаживать за ним, исполнять тяжёлую домашнюю работу и т. п. Араты-шаби (шабинары) были официально закреплены за духовными владыками и монастырями; они были освобождены от всех податей и повинностей в пользу государства и светских нойонов, однако были обязаны работать на своих хозяев, ежегодно выплачивать натуральный и денежный налоги, а также различного рода внеочередные поборы.
Экономика
Экономика Монголии сохраняла натуральный и полунатуральный характер, почти полностью основываясь на экстенсивном кочевом скотоводстве в сочетании с домашним ремеслом, кустарными промыслами, охотой, а также зачатками земледелия. С первой половины XVIII века на территорию Монголии стал проникать китайский капитал. При оседлых пунктах (главным образом монастырях) росло число торговых слобод с лавками, магазинами, складскими и жилыми помещениями, которые становились центрами оптовой и розничной торговли шёлковыми и бумажными тканями, чаем, табаком, мукой, крупами, металлическими, фарфоровыми и глиняными изделиями, предметами домашнего обихода и ламаистского культа. Значительная разница между низкими закупочными ценами на монгольский скот и продукты животноводства, и высокими продажными ценами на эти товары на территории внутреннего Китая, создавала для китайских торговцев возможность быстрого обогащения.
Цинская империя проводила курс на изоляцию Монголии от внешнего мира, в первую очередь — от соседней России. Нерчинский, Кяхтинский и Буринский договоры юридически закрепили ограничения деятельности российского купечества в Монголии. До середины XIX века русская торговля ограничивалась проведением раз в три года ярмарки в Кяхте и деятельностью русских купцов вдоль тракта Кяхта — Урга — Калган, но с уплатой крупных пошлин.
После того, как в середине XIX века Цинская империя потерпела ряд крупных поражений от европейских стран, и была вынуждена допустить европейские товары на внутренний рынок, начала изменяться ситуация и в Монголии. В борьбе за сохранение господства на монгольском рынке в условиях обострения конкуренции с российскими торгово-промышленными кругами китайские купцы стали ввозить в Монголию дешёвую европейскую, американскую и японскую фабричную продукцию под видом популярных у монголов якобы «китайских» сортов тканей.
Согласно договорам, заключённым между Российской и Цинской империями в середине XIX века, вдоль демаркационной линии устанавливалась полоса шириной в 50 вёрст в обе стороны, где разрешалась беспошлинная торговля. 20 февраля 1862 года в дополнение к Пекинскому договору были заключены правила сухопутной торговли между Российской и Цинской империями (расширены в 1869 году), которые распространили это право для русских купцов на всю территорию Внешней Монголии. В результате, русская торговля в Монголии увеличила свои обороты в 80 раз: с 218 тысяч золотых рублей в 1861 году до 16 миллионов 900 тысяч золотых рублей в 1900 году. Тем не менее, русские товары не выдерживали конкуренции с товарами китайских, японских, немецких, английских и американских компаний, активно проникавших в Монголию с 1904 года: баланс русской торговли в Монголии неизменно находился в пассиве (составившем в 1907 году 4 миллиона рублей).
«Новая политика» империи Цин в Монголии и национально-освободительная борьба
В 1898 году император Цзайтянь попытался реформировать Цинскую империю. Несмотря на то, что эта попытка вскоре была задавлена консерваторами, необходимость перемен была очевидна, и в 1900—1901 годах началось реформирование системы управления Монголией, нацеленная на её превращение в рядовую провинцию страны. Эти реформы получили название «новой политики». В ходе её реализации в 1906 году в Пекине было сформировано Особое бюро по переселенческим делам Монголии, которое в 1909 году провело учёт всех пригодных для земледелия территорий во Внешней Монголии и вынудило монгольских князей подписать соглашение об их постепенной передаче цинскому правительству с уплатой 50% стоимости этих земель хошунным дзасакам. Тогда же был разработан план колонизации, согласно которому поощрялась массовая миграция китайских крестьян, особенно в пограничные с Россией районы, проводилась замена монгольских караулов китайскими и увеличение общей численности гарнизонов. Вместе с тем происходило усиление роли маньчжурской администрации и ограничение прав местных властей, и готовилась реорганизация гражданского и военного управления в духе общей трансформации государственного устройства страны. В частности, в 1907 году был издан императорский указ об участии представителей Монголии в будущем цинском парламенте. Для осуществления реорганизации в начале 1911 года в Ургу прибыл специальный уполномоченный Военного министерства с большой группой чиновников. В июне 1911 года в Пекине состоялось совещание, которое, рассмотрев ход выполнения Плана колонизации, пришло к выводу о том, что как Внешняя, так и Внутренняя Монголия готовы к «единению» с Китаем.
Однако эти действия вывали рост антиманьчжурских и антикитайских настроений. В 1900 году в Улясутае взбунтовались две тысячи монгольских цириков, мобилизованных для подавления восстания ихэтуаней в Китае и переданных хошунными властями в распоряжение маньчжурского гарнизона; они разгромили купеческие конторы и лавки, а затем разъехались по домам. Почти одновременно крупное выступление против маньчжурских властей произошло в хошуне князя Сансарайдоржи Цэцэнханского аймака. В 1903 году начались волнения на западе Монголии в Цэцэгнурском сомоне хошуна князя дархан-бэйлэ Манибазара (Дзасагтуханский аймак), где восставшие образовали Цэцэгнурский дуйгулан (орган народного самоуправления) во главе с аратом Аюши, не признававшим власти местного князя. Дуйгуланское движение, несмотря на репрессии властей и даже заключение в тюрьму его руководителя, продолжалось до 1909 года, а затем вспыхнуло вновь в 1911 году. Определённую антиманьчжурскую направленность имело и движение сайнэров — воров, раздававших награбленное аратам, в качестве основных целей которых были китайские фирмы и торговцы.
В 1906, 1907 и 1910 годах имели место вспышки антиманьчжурских выступлений в Урге, в которых участвовали городская беднота, низшие ламы и чиновники; в 1910 году был вынужден ретироваться под натиском толпы даже амбань Саньдо, которого забросали камнями и палками. В Барге и Цэцэнханском аймаке действовали целые аратские повстанческие отряды, возглавляемые тайджи Тогтохо. Колонизация монгольских земель и ограничения в управлении хошунами, китаизация и потеря привилегий вывели на борьбу с империей Цин даже ряд нойонов.
Главной интегрирующей силой национально-освободительного движения стала буддийская церковь Внешней Монголии и её глава Богдо-гэгэн VIII, ставший своеобразным знаменем возрождения монгольской государственности. Во время пребывания в Урге в 1904—1906 годах Далай-ламы XIII, с полного его одобрения и при поощрении со стороны Богдо-гэгэна, было принято бесповоротное решение отделиться от Цинской империи в самостоятельное государство, совершив эту операцию под покровительством и при поддержке России.
Источники
- Е. И. Кычанов «Властители Азии», — Москва: «Восточная литература», 2004. ISBN 5-02-018328-8
- О. Е. Непомнин «История Китая: Эпоха Цин. XVII — начало XX века» — Москва: «Восточная литература», 2005. ISBN 5-02-018400-4
- «История Востока» (в 6 т.). Т.IV «Восток в новое время (конец XVIII — начало XX вв.)», книга 1 — Москва: издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2004. ISBN 5-02-018387-3
- «История Востока» (в 6 т.). Т.IV «Восток в новое время (конец XVIII — начало XX вв.)», книга 2 — Москва: издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2005. ISBN 5-02-018387-3
