Когнитивная война

В военной стратегии НАТО предполагается, что в результате внедрения новых и прорывных технологий можно будет говорить о когнитивной войне (cognitive warfare), полем битвы которой становится человеческий разум. Как при разработке соответствующих технологий военные области (домены) возникли в космосе и киберпространстве, так и «всё более широкое использование социальных сетей, социальных сообщений и технологий мобильных устройств в настоящее время открывает новую область: когнитивную войну».

Концепции

Георгий Почепцов: «Когнитивная война — это воздействие на высший уровень мышления человека, его смыслы и ценности, предопределяющие поведение. Меняя их, меняя интерпретации физических событий, мы в результате ведем его к иному типу поведения».

Ричард Шафрански: «Знание ценностей противника и использование его репрезентативной системы позволяет нам… общаться с мозгами противника на вербальном и невербальном языке врага».

Майор Крис Телли — офицер отдела информационных операций Армии США, считает, что тезисы Мартина Лютера стали «протестантским прецедентом» создания «машины влияния». Теперь, используя искусственный интеллект, «машина влияния» объединяет три аспекта: возможность алгоритмической генерации контента, возможность персонализированного таргетинга и возможность быстрого распространения.

Израильский военный аналитик полковник Габи Сибони обращает внимание на связь боевых действий с когнитивным воздействием на «ряд целевых групп (нападающий, атакуемый, принимающий решение, различные группы в соседних странах и т. д.)»: "во многих случаях главная цель действия как раз и состоит в достижении этого когнитивного эффекта, а не в причинении какого-либо конкретного физического ущерба. Важной тенденцией в последние годы является развивающаяся способность воздействовать на массовое сознание цифровыми средствами (иногда в сочетании с физическими).

Российский политический технолог Семён Уралов предостерегает от смешивания когнитивных технологий в психологии и когнитивных войн: если первые ориентированы на человека, то вторые — на то, как, понимая когнитивные особенности человека, поражать его. Под когнитивным мышлением западная традиция одновременно понимает и познание и знание. В русской традиции эти два понятия разделены. Познание — процесс, обращённый на работу человека с собой самим при целеполагании, когда человек обращается и к внешним факторам — книгам, теориям, так и к внутренним — самоорганизации. Знание — процесс усвоения и развития информации. Когнитивное воздействие направлено прежде всего на слом процесса познания.

Предпосылки

Основой для развития технологий когнитивной войны стала смена медиапотребления с появлением у человека смартфона как универсального инструмента коммуникации и социальных сетей как среды, в которую человек погружен в течение всего дня, если не суток.

Если человек подписан на десяток информационных каналов, он живёт в режиме информационного потребления профессионального редактора новостей, не обладая соответствующими навыками. Широкое использование социальных сетей и технологий смарт-устройств в странах-членах Североатлантического союза может сделать их особенно уязвимыми для атак когнитивной войны, подчёркивают британские аналитики.

Механизм

Западные специалисты считают, что они научились взламывать сознание человека, говорит Уралов. Британцы показывают, как это происходит: «Бумажный экземпляр вашей любимой газеты не знает, какие новости вы предпочитаете читать. Но ваш планшетный компьютер знает это. Реклама, которую вы видели в газете, не знает, что вы пошли в магазин, чтобы купить то, что рекламировалось; ваш смартфон знает. Прочитанная вами статья не знает, что вы с энтузиазмом поделились ею с друзьями; ваши социальные сети отслеживают это. И платформы поиска и электронной коммерции используют эти данные, чтобы превратить наши предпочтения и убеждения в действие, предлагая стимулы, побуждающие нас покупать вещи, которые мы иначе не купили бы. До сих пор потребительские общества видели и принимали преимущества цифровизации». Но получилось, что друзья субъекта в социальных сетях начинают разделять его мнение, а несогласные «удаляются из друзей» или уходят сами. Использование социальных сетей может усилить когнитивные предубеждения и врожденные ошибки в принятии решений, описанные в книге Нобелевского лауреата по бихевиоризму Дэниеля Канемана «Думай, быстро и медленно». Ленты новостей и поисковые системы, выдающие результаты в соответствии с нашими предпочтениями, увеличивают предвзятость мнений, подталкивая человека интерпретировать новую информацию для подтверждения предубеждений.

Таким образом люди оказываются в информационных пузырях, где неприятные или тревожные новости, мнения, предложения и люди быстро исключаются, а общество в целом превращается во множество таких пузырей, отделённых друг от друга. И если их столкнуть друг с другом, тревога или шок обеспечены. Уралов называет это эффектом «аквариумной рыбки», которая живёт одним днем и ограниченным пространством.

Цели

«Цель состоит в том, чтобы изменить не только то, что люди думают, но и то, как они думают и действуют. При успешном проведении когнитивная война формирует и влияет на индивидуальные и групповые убеждения и поведение в пользу тактических или стратегических целей агрессора. В своей крайней форме он может расколоть и раздробить целое общество, так что у него больше не будет коллективной воли сопротивляться намерениям противника. Противник мог бы предположительно подчинить себе общество, не прибегая к прямой силе или принуждению», — указывает группа авторов в NATO Review.

Британские эксперты считают, что цели когнитивной войны могут быть:

• ограниченными, с коротким временным горизонтом, или стратегическими, настроенными на десятилетия;
• единичными (с целью предотвратить или вызвать военный маневр или принудить к изменению конкретных государственных шагов) или . последовательными (с долгосрочной целью разрушить целые общества или союзы, посеяв сомнения в отношении управления, подорвав демократические процессы, спровоцировав гражданские беспорядки или спровоцировав сепаратистские движения).

Когнитивная война направлена на управление мышлением и влияние на принятие решений, указывает украинский политолог Георгий Почепцов. Одной из первых моделей такого рода была НОРД, предложенная Джоном Бойдом. Она была названа и состояла из четырёх этапов: Наблюдение — Ориентация — Решение — Действие (Observe — Orient — Decide — Act). Бойд предложил свою модель для боёв с высокоскоростными советскими истребителями во Вьетнаме: чтобы их обыграть, менять местоположение следовало с упреждающим эффектом.

Инструменты

Когнитивная война объединяет кибернетические, информационные, психологические и социальные инженерные возможности для достижения поставленных целей. Она использует преимущества Интернета и социальных сетей для выборочного и последовательного воздействия на влиятельных лиц, определенные целевые группы и массы граждан в обществе:

• посеять сомнения,
• представить противоречивые нарративы,
• поляризовать мнения,
• радикализировать отдельные группы, мотивировать их на действия, которые могут разрушить или раздробить в остальном сплоченное общество.

Для достижения целей когнитивной войны больше не нужны ложная информация или фальшивые новости: чтобы вызвать общественное возмущение, достаточно опубликовать компрометирующий правительственный документ или сообщения из личной электронной переписки государственного чиновника. Затем страсти разжигают через систему распространения сообщений в социальных сетях, которые становятся вирусными с помощью онлайн-лидеров мнений, поддельных профилей в социальных сетях и автоматических «ботов» для обмена сообщениями. Группы в социальных сетях могут быть мотивированы на организацию демонстраций и выход на улицу, а реакция властей на такие инициативы может радикализировать общество.

Недавнее исследование Массачусетского технологического института показало, что только эмоции удивления и отвращения делают сообщения вирусными, и обычные пользователи активно подключаются к их распространению. Семён Уралов напоминает, что в когнитивной войне отдельный человек таким образом является и мишенью, и оружием.

Преимущество в когнитивной войне получает тот, кто ходит первым и выбирает время, место и средства наступления, заявляют британские аналитики. «Определяя источники публикаций, сообщений и новостей в социальных сетях, контролируя обсуждаемые темы, тональности и лингвистические идентификаторы, темпы выпуска релизов и другие факторы, можно идентифицировать и классифицировать новые кампании без вмешательства человека. Такая система позволит осуществлять мониторинг в режиме реального времени и своевременно оповещать лиц, принимающих решения в НАТО и Североатлантическом альянсе, помогая им формулировать надлежащие меры реагирования на кампании по мере их возникновения и развития».

Использование когнитивных биотехнологий

Основная статья: Когнитивные биотехнологии

NATO Review в 2021 году опубликовал серию статей о современных методах ведения войны, подготовленных американским Университетом Джонса Хопкинса и британским Имперским колледжем Лондона под руководством ассоциированного профессора университета Лоуренса Аронхайма и преподавателя Александра Кокрона. Одна из них была посвящена когнитивным биотехнологиям (англ. Cognitive Biotechnology, CBT), которые «превращают фантастику в реальность», давая возможность «улучшать человеческое мышление, восприятие, координацию и воздействие на физическую и социальную среду». Когнитивно-поведенческая терапия «расширяет пределы человеческой физиологии» «с помощью биофизических, биохимических или биоинженерных средств».

Если за последнее десятилетие ученые смогли объединить сигналы мозга с машинными интерфейсами, чтобы создать управляемые разумом протезы, то и машины можно научить управлять людьми. «Наши машины могут улучшать — и, возможно, контролировать нас», — сообщают университетские мыслители.

Они указывают на три области применения CBT, «3 R» — восстановление (англ. recovery), повышение, или стимуляция (англ. raise) и замена (англ. replace).

Восстановление направлено на реабилитацию когнитивных и биологических нарушений до базового уровня при восстановлении физических способностей раненых; заживление черепно-мозговой травмы; лечение посттравматического стрессового расстройства; восстановление или (в случаях травматического стресса) подавление воспоминаний; восстановление принятия решений и исполнительных функций.

Стимуляция предполагает сверхъестественное увеличение и улучшение когнитивных и физиологических функций человека для резкого роста оперативной эффективности и боеготовности. Приложения включают сенсорное улучшение (например, более четкое зрение или более острый слух); ускорение обработки информации и повышение эффективности принятия решений; более эффективное обучение и овладение языком; повышение порога физических нагрузок и выносливости. Все это может реализовываться индивидуально и в группах, для повышения боеспособности подразделения за счет распределенного интеллекта, то есть когда все бойцы видят и знают то, что видит и знает каждый, тем самым уменьшая «туман войны» и ускоряя принятие решений, а также позволяя быстрее приобретать и осваивать новые боевые приемы и технологии.

Замена предполагает улучшение (и, возможно, замену) психических и физических функций человека за пределы сверхъестественного: замену сенсорных связей компьютерными интерфейсами, вербального общения — компьютерной телепатией или загрузкой данных, физического воздействия — удалёнными роботами или дронами, управляемыми разумом оператора. Речь идет о слиянии человеческой биологии и механического привода.

См. также

• Ментальная война

Литература

• Уралов С. С. Украинская трагедия. Технологии сведения с ума. — СПб.: Питер, 2023. — 384 с. — ISBN 978-5-6049588-8-9.