Евразия («1984»)

Эта статья находится на начальном уровне проработки, в одной из её версий выборочно используется текст из источника, распространяемого под свободной лицензией
Материал из энциклопедии Руниверсалис
У этого термина существуют и другие значения, см. Евразия (значения).
Политическая карта мира в романе «1984». Территории, контролируемые Евразией, отмечены на карте фиолетовым цветом

Евра́зия (англ. Eurasia) — враждебно-дружественное государство в вымышленном мире романа Джорджа Оруэлла «1984». Занимает территории Советского Союза, континентальной Европы и Турции, раскинувшись на тринадцати часовых поясах, от Португалии до Берингова пролива. Вместе с Остазией выполняет роль закадрового противника-союзника, являясь врагом Океании на протяжении большей части романа. Бразильский литературовед, профессор английской литературы при Федеральном Университете Рио-Гранде-ду-Сул Марсело Пелиссиоли проводит параллель с более ранней повестью Оруэлла «Скотный двор» (1944), где роль закадровых противников играют находящиеся где-то по соседству фермы Фоксвуд и Пинчфилд, с каждой из которых Скотный двор враждует в определённое время, но только не с двумя одновременно. Тот же литературный приём используется и в романе «1984», только если в «Скотном дворе» в виде основного места действия был изображён Советский Союз в послереволюционные годы, в «1984» действие перемещается в Западный мир, а Советский Союз уходит за кадр, становясь такой же фермой Фоксвуд или Пинчфилд, только более масштабной и называемой теперь Евразией[1]. Как отметил индийский социолог Ю. С. Мандал, предложенный Оруэллом в качестве государственной идеологии Евразии термин «необольшевизм», впоследствии стал широко применяться политологами и журналистами как имя собирательное для обозначения ультра-левых политических движений и их последователей (необольшевиков), главным образом российских[2]. Российский и американский историк и публицист, профессор политических наук в аспирантуре Нью-Йоркского городского университета Александр Львович Янов убеждён, что главная тема романа с геополитической точки зрения — это соперничество между оруэлловскими Океанией и Евразией, океанской и континентальной «имперскими системами» за контроль над настоящей Евразией, которое подобно явлению природы, неустранимо и неизбежно[3]. Но, как помнят читатели романа, — напоминает итальянский историк, профессор Пизанского университета Карл Леонович Гинзбург, — война с Евразией — это всего лишь инсценировка. И помещая рядом Старшего Брата и евразийского солдата, воплощение всевидящей власти и агрессивное воплощение угрозы, Оруэлл фактически показывал двойственность, присущую этому весьма ёмкому первобытному образу[4].

Название

Многие зарубежные исследователи Оруэлла полагают что под «Евразией» Оруэлл понимал не только и не столько названия субконтинентов, то есть Европу и Азию, а скорее этнотопонимы — Европу и Россию, и таким образом выходило:

[math]\displaystyle{ Eurasia \neq Europe + Asia }[/math]
[math]\displaystyle{ Eurasia = Europe + Russia }[/math]

Об этом, в частности, пишет Заведующий отделом международных отношений Чилийского института общественных связей Нил Хёрли[5]. Такого же мнения придерживается немецкий историк и литературовед, профессор Вестфальского университета Голо Манн[6].

Историко-географическая справка

Евразия образовалась в 1950-е годы, после атомной войны, поглотив всю континентальную Европу — от Атлантического побережья до Владивостока, — так очертил пределы необъятного необольшевистского государства литературный обозреватель «New York Times» Лестер Маркель[7]. В Евразии, а точнее — в СССР, каким его изображает Оруэлл в «1984», большевизм прекратил своё существование, уступив место «необольшевизму», — отмечает политолог-анарховед Фрэнк Гаррисон[8]. Сам же необольшевизм, как впрочем и «Культ смерти» в Остазии или ангсоц в Океании — это получившие благодаря Оруэллу развитие, идеи Джеймса Бёрнхэма, — так считает немецкий социолог, профессор Дортмундского технического университета Хартмут Хирш[9]. Однако, чем же было вызвано то обстоятельство что Британия влилась в Океанию, то есть в альянс с Соединёнными Штатами, из наследницы самой колоссальной империи, которую когда либо видел мир, превратившись в аэродром объединённых океанских военно-воздушных сил и в плавучую базу для военно-морского флота, тогда как вся остальная, континентальная Европа оказалась поглощена Россией, образовав Евразию. По мнению одного из ведущих мировых специалистов в области социально-экономической географии, почётного профессора Фрибургского университета Уолтера Леймгрубера, Оруэлл, объединив в романе Британскую и Американскую империи, не просто показывает старинные связи Великобритании и Соединённых Штатов, которые невидимыми нитями окутывают Атлантику, но и демонстрирует свой традиционализм и приверженность традициям — как и многие англичане, ему было проще смириться с альянсом Британии со своенравными Штатами, нежели с «Континентом», — так англичане именуют остальную Европу, частью которой они себя не считают, ни географически, ни как-либо ещё[10]. Оруэлл, — как отмечают профессоры Университета Сассекс Алистер Дэвис и Питер Сандерс, — клеймил пришедшее к власти в послевоенной Англии лейбористское правительство, среди прочего и за то, что те пожертвовали Европой под русское владычество, вместо того чтобы попытаться создать и стать у руля Соединённых штатов Европы, ведь он не видел Британию в другой роли кроме как у руля Европы[11]. Что поделать, — вопрошает Уолт. Леймгрубер, — могущественная морская держава, былая владычица морей, не может так сразу взять и образно говоря «сойти на берег», стать сухопутной, континентально-ориентированной страной, ни за два, ни даже за три поколения. Даже сейчас британцы по-прежнему не торопятся самоидентифицировать себя с остальными европейцами. И Оруэлл, каким бы заядлым противником колониализма он не был, не мог перебороть в себе этого врождённого островного снобизма англичан ко всей остальной Европе, и постоянные смены альянсов, противников-союзников, имеют под собой ту же основу[10].

«Если японцы нападут на Россию…»

Карикатура Дэвида Лоу в лондонской газете «Evening Standard», через месяц после подписания Пакта Молотова — Риббентропа: Сталин и Гитлер больше не враги — отныне они друзья. Гитлер: «Недочеловек, если я не ошибаюсь?» Сталин: «Кровавый убийца рабочего класса, я полагаю?»

Смены противника-союзника происходившие в романе с регулярностью в четыре года, и совершенно безразличное отношение к ним главного героя — сотрудника океанского агитпропа Уинстона Смита корнями уходят в весьма примечательную историю времён работы Оруэлла на Восточную службу BBC в годы Второй мировой войны. Летом 1943 года, мало у кого на Западе возникали сомнения в том, что Япония непременно должна напасть на Советскую Россию. Вторжение японцев ожидалось на Дальнем Востоке и в Сибири, — писал американский военный аналитик майор Дж. Филдинг Элиот. Он ссылался на слухи, циркулировавшие в оккупированном Китае в конце июня 1943 г., согласно которым нацистская Германия откладывала начало крупномасштабного наступления на Восточном фронте для того чтобы синхронизировать военные действия со своей союзницей — Императорской Японией. Эллиот также писал о том, что японцы были готовы напасть на СССР уже в 1942 г., однако тогда как раз завязалась Битва за Гуадалканал и значительную часть военно-воздушных сил пришлось в срочном порядке перебазировать на Соломоновы острова, и именно вовлечённость Японии в войну с союзниками на нескольких ТВД, по словам Элиота, уже тогда давало основания полагать, что даже начав сибирскую кампанию, японцы в итоге непременно потерпят поражение на всех фронтах[12]. Тем не менее, как в 1942, так и в 1943 году перспектива японского вторжения в Сибирь и на Дальний Восток представлялась на Западе относительно реальной, и Оруэлл, который в такое развитие событий не верил, писал в своём военном дневнике[13]:

Я работаю в BBC уже около полугода. Останусь здесь, если политические преобразования, которые я предвещал, благополучно пройдут мимо, в противном случае, скорее всего, уйду. Нравы здесь представляют собой нечто среднее между школой для девочек и сумасшедшим домом, и всё чем мы здесь в настоящее время занимаемся — просто бесполезно, или даже чуть хуже, чем просто бесполезно. Наша радио-стратегия ещё более безнадёжна, чем наша военная стратегия. Тем не менее она быстро обретает пропагандистский настрой и превосходит саму себя в своей хитрости. В качестве примера, я в своих радиопередачах постоянно твержу, что японцы готовятся напасть на Россию. Сам я в это не верю, но расчёт следующий: Если японцы нападут на Россию, мы скажем «Ну, что мы вам говорили?». Если русские нападут первыми, мы, создав заранее картину японских приготовлений к нападению, лишь сделаем вид, что это всё из-за японцев и их приготовлений, мол, сами виноваты — не замахивались на Россию, не получили бы сдачи. Если же вообще никакой войны между японцами и русскими не произойдёт, мы констатируем что это всё благодаря тому, что японцы слишком боятся России.
Всякая пропаганда — ложь. Даже когда говорит правду.

— Дж. Оруэлл. Военный дневник, запись от 14 марта 1942 г.

В этих строках кроется личное мнение Оруэлла о пропагандистском аппарате, не только британском, а о каком угодно другом, и его собственное, резко негативное отношение к этому аппарату, — заключает немецкий историк, преподаватель Оснабрюкского университета, д-р Михаэль Радемахер[14]. Оруэлл, по словам американского биографа, профессора Университета Индианы Майкла Шелдена, вовсе не подталкивал своих читателей к конфронтации с Советским Союзом, он лишь предупреждал мир об угрозе тоталитаризма, независимо от того, откуда эта угроза исходит — справа или слева[15]. А уж под словом «тоталитаризм», Оруэлл понимал отнюдь не только сталинский или гитлеровский режимы, — пишет упомянутый выше Радемахер[14]. Комментируя эти строки Оруэлла, американский литературный обозреватель Адам Хохчайлд отмечает, что в обязанности Оруэлла во время его работы на BBC в военное время, помимо всего прочего входила и подготовка кратких обзоров текущих речей и выступлений тов. Сталина и сообщение всех новостей с Восточного фронта, что сам Оруэлл ненавидел и что в положительном плане отразилось на его дальнейшем литературном творчестве, и в конечном итоге, спустя пол-декады привело к написанию романа «1984»[16]. Именно этот эпизод биографии Дж. Оруэлла, по мнению канадского политолога, редактора академического издания «Pacific Affairs» д-ра Йена Слэйтера, хоть и не был предметом большой гордости для Оруэлла, однако же выразился в мельком пролетевшем в мыслях главного героя романа самовнушении, что «Океания с Евразией не воюет. Евразия — союзник»[17].

«Океания с Евразией не воюет. Евразия — союзник»

Пакт Молотова — Риббентропа послужил первоосновой для сюжетной смены противника-союзника

Одним из ключевых моментов романа «1984» является произошедшая в мгновение ока смена противника-союзника. Рассуждения Уинстона Смита о том, что «Океания с Евразией не воюет. Евразия — союзник», хрестоматийные сами по себе, впоследствии стали цитироваться всюду, где вчерашнего злейшего врага начинали называть по-братски союзником. Большинство исследователей творчества Оруэлла видят в этом временном альянсе с Евразией прямую отсылку к Пакту Молотова — Риббентропа.

Британский литератор Йен МакДональд, повествуя об истории создания Оруэллом «1984», называет Пакт самым возмутительным сталинским перекраиванием истории, мимо которого, разумеется, не мог пройти Оруэлл[18]. Оруэлл был окончательно лишён каких-либо иллюзий о советской модели социализма, после того как ему стало известно о подписании Пакта Молотова — Риббентропа, — пишет экс-председатель Либеральной партии Канады Боб Рэй[19]. Пакт явился переломным и в отношении Оруэлла к войне, — отмечает ирландский историк и государственный деятель, профессор Нью-Йоркского университета Конор О’Брайен. Изначально, не будучи пацифистом, Оруэлл осуждал пацифизм некоторых британских левых, которые как он считал, не задумывались о последствиях своего чрезмерного миролюбия, и их попустительство, отсутствие волевой и сильной реакции на бесчинства гитлеровцев в Европе — это гибельное отсутствие реакции могло развязать тем руки и заставить уверовать в собственную безнаказанность, непобедимость и так далее, что в сущности и произошло в дальнейшем. Оставаясь на словах сторонником старого римского принципа Si vis pacem, para bellum, Оруэлл на деле делал всё для того, чтобы воспрепятствовать вовлечению Британии в войну с Рейхом. Советско-германский пакт заставил его пересмотреть свою позицию[20].

По мнению декана факультета английского языка и литературы Пенджабского университета д-ра Санта Сингх Бала, во время работы в BBC Оруэлла терзали муки совести за распространение пропагандистской лжи в государственных масштабах. В отдельные моменты его посещали сомнения даже относительно государственной принадлежности Британской вещательной корпорации, и он тщетно пытался ответить самому себе на вопрос: на кого же работает BBC? На Британию? А может быть всё же на СССР? Тем временем победа Советского Союза в войне лишь укрепила точку зрения BBC, в которую верило множество лучших умов Британии и согласно которой в Советском Союзе процветало равенство и братство. Именно это, по мнению Сингх Бала, и заставило Оруэлла в очередной раз взяться за перо и написать «1984»[21].

Примечания

  1. ↑ Pelissioli, Marcelo. Symbolic Elements in Aninal Farm and Nineteen Eighty-Four // From allegory into symbol: Revisiting George Orwell's Aninal Farm and Nineteen Eighty-Four in the Light of 21st Century Views of Totalitarianism  (англ.). — Porto Alegre: UFRGS, Instituto de Letras, 2008. — P. 82. — 112 p.
  2. ↑ Mandal, U. C. Neo-Bolshevism // Dictionary Of Public Administration  (англ.). — 1st edition. — New Delhi: Sarup & Sons, 2007. — P. 316. — 568 p. — ISBN 81-7625-784-2.
  3. ↑ Янов А. Новое мышление и американский «брежневизм» // Международная жизнь : Ежемесячный журнал. — М.: Изд-во «Знание», 1 января 1989. — № 1. — С. 37. — ISSN 0026-1874.
  4. ↑ Гинзбург К. «Ты нужен своей стране»: исследование из области политической иконографии // Институт всеобщей истории РАН Одиссей: Человек в истории : Ежегодник. Исследования по состоянию истории и истории культуры. — М.: Наука, 2005. — С. 213. — ISBN 5-0201-0264-4.
  5. ↑ Hurley, Neil P. Satellite Communications: A Case Study of Technology's Impact on Politics  (англ.) (англ.) // The Review of Politics  (англ.) (рус. : journal. — Cambridge, UK: Cambridge University Press, 1968. — April (vol. 30, no. 2). — P. 170—190.
  6. ↑ Mann, Golo. Zu George Orwells utopistischem Roman eines totalen Staates  (нем.) (нем.) // Frankfurter Rundschau : magazin. — Frankfurt am Main: Druck- und Verlagshaus, 1949. — 12 November (Bd. 2, Nr. 265). — S. 6. — ISSN 0940-6980.
  7. ↑ Markel, Lester. Orwell's Prognosis, Gladwyn's Prescription  (англ.) (англ.) // The New York Times : newspaper. — N. Y.: Arno Press, 1966. — 23 October (vol. 2). — P. BR2. — ISSN 0028-7806.
  8. ↑ Harrison, J. Frank. Orwell and Anarchy in 1984 // 1984 and After  (англ.) / Edited by Marsha Hewitt and Dimitrios I. Roussopoulos. — Montréal: Black Rose Books, 1984. — P. 150. — 234 p. — ISBN 0-9200-5729-2.
  9. ↑ Hirsch, Hartmut. Utopischer Diskurs und Totalitarismuskritik: George Orwells Roman Nineteen Eighty-Four als Paradigma der neueren Dystopie // Von Orwell zu Ackroyd: die britische Utopie in der 2. Hälfte des 20. Jahrhunderts  (нем.). — Hamburg: Verlag Dr. Kovač, 1998. — С. 74. — 238 с. — (Poetica: Schriften zur Literaturwissenschaft). — ISBN 3-8606-4553-6.
  10. ↑ 10,0 10,1 Leimgruber, Walter. Oceania, Eurasia, and Eastasia: George Orwell's geopolitical scenario // Between Global and Local: Marginality and Marginal Regions in the Context of Globalization and Deregulation  (англ.). — Hants, England: Ashgate Publishing, Ltd., 2004. — P. 125,126. — 321 p. — ISBN 0-7546-3155-9.
  11. ↑ Davies, Alistair ; Saunders, Peter. Literature, Politics and Society // Society and Literature, 1945-1970  (англ.) / Edited by Alan Sinfield. — L.: Methuen & Co, Ltd., 1983. — P. 19. — 266 p. — (The Context of English Literature). — ISBN 0-416-31770-7.
  12. ↑ Eliot, George Fielding. South Pacific Attacks Seek Bases for Blows At Japanese Shipping  (англ.) (англ.) // Pittsburg Post-Gazette : newspaper. — Pittsburgh, Pennsylvania: John Robinson Block, 1943. — 3 July (vol. 16, no. 289). — P. Col. 2. — ISSN 1068-624X.
  13. ↑ Orwell, George. My Country Right or Left, 1940-1943  (англ.) / Edited by Sonia Orwell and Ian Angus. — L.: Secker & Warburg, 1968. — Vol. II. — P. 411. — (The Collected Essays, Journalism and Letters of George Orwell).
  14. ↑ 14,0 14,1 Rademacher, Michael. George Orwell, Japan und die BBC. Die Rolle des totalitären Japan bei der Entstehung von Nineteen Eighty-Four  (нем.) (нем.) // Archiv für das Studium der neuren Sprachen und Literaturen : magazin. — Berlin: Erich Schmidt Verlag GmbH & Co., 1997. — 1 Januar (Bd. 234, Nr. 149). — S. 33—54. — ISSN 0003-8970.
  15. ↑ Shelden, Michael. Orwell: The Authorized Biography  (англ.). — L.: Minerva, 1992. — P. 473. — 564 p. — ISBN 0-06-092161-7.
  16. ↑ Hochschild, Adam. Orwell Under Wraps  (англ.) (англ.) // Mother Jones Magazine  (англ.) (рус. : magazine. — San Francisco, CA: Foundation for National Progress, 1987. — April (vol. XII, no. 3). — P. 60. — ISSN 0362-8841.
  17. ↑ Slater, Ian. The Global Vision // Orwell: The Road to Airstrip One  (англ.). — Second Edition. — Montreal, Que.: McGill-Queen’s University Press, 2003. — P. 210. — 302 p. — ISBN 0-7735-2622-6.
  18. ↑ MacDonald, Ian. Postlude. Immortality // The New Shostakovich  (англ.). — Boston: Northeastern University Press, 1990. — P. 266,267. — 339 p. — ISBN 1-5555-3089-3.
  19. ↑ Rae, Bob. Two Men Against Revolution: Edmond Burke and George Orwell // Restructuring Societies: Insights From the Social Sciences  (англ.). — Ottawa, Ont.: Carleton University Press, 1999. — P. 25. — 170 p. — ISBN 0-88629-344-8.
  20. ↑ O’Brien, Conor Cruise. Honest Men  (англ.) (неопр.) // The Listener. — L.: British Broadcasting Corporation, 1968. — 12 December (т. 80, № 2072). — С. 797—798. — ISSN 0024-4392.
  21. ↑ Singh Bal, Sant. George Orwell: The Ethical Imagination  (англ.). — New Dehli: Arnold-Heinemann, 1981. — P. 117,121,214. — 254 p.
Источник — https://xn--h1ajim.xn--p1ai/index.php?title=Евразия_(«1984»)&oldid=13132279