ЕЭБЕ/Царство Польское

Царство Польское Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона

Словник: Хиббут га-Кебер — Цюрих. Источник: т. 15: Трани — Шемини-Ацерет, стлб. 742—762

Царство Польское (Krόlewstwo Polskie) — так называется часть Польши, присоединенная к России в 1815 г. на Венском конгрессе. Фактически Россия и раньше владела большей частью этой территории; в конце 1813 г. она заняла почти все Герцогство Варшавское (см.), и тогда высшее управление в крае перешло в руки русских. В силу трактата 1815 г. России была отдана только часть Герцогства Варшавского, из которой позже были образованы поныне существующие десять губерний, именуемые обычно «привислинскими» (Варшавская, Калишская, Келецкая, Ломжинская, Люблинская, Петроковская, Плоцкая, Радомская, Сувалкская, Седлецкая). Ц.-П. получило конституционное устройство. Во главе Варшавского пpaвительства был поставлен поляк (ген. Заиончек). Связующим звеном между Ц.-П. и Империей являлся один лишь император. Ввиду этого в Ц.-П., обособленном от Империи, жизнь евреев потекла в особых условиях, независимо от того, в каком положении евреи находились в Империи (см. Россия). — Русское правительство застало евреев во вновь приобретенном крае в тисках правовых ограничений. Последние были созданы во времена Герцогства Варшавского самим польским обществом; верховная власть, в лице саксонского короля, вынуждена была в вопросах, касавшихся евреев, уступать требованиям представителей польского общества. Это положение сохранилось в полной мере и по переходе края к России. Административная власть осталась фактически в руках поляков. Благодаря этим условиям репрессивная политика по отношению к евреям, утвердившаяся в годы существования Герцогства Варшавского, продолжала действовать и в Ц.-П. — Выработав основные положения, легшие позже в «конституцию Царства Польского», Временное верховное правительство установило (§ 35): «Еврейский народ сохранит за собою гражданские права, которыми он доныне пользуется по существующим законам и правилам. Особое распоряжение определит те условия, при которых евреи сумеют более широко пользоваться благами общественной жизни». Тогда же была образована комиссия по крестьянскому и еврейскому вопросам, в которой участвовали видные польские деятели; одновременное рассмотрение этих двух вопросов мотивировалось тем, что своим бедственным положением крестьяне обязаны евреям, занимавшимся по уездам винными промыслами. Однако комиссия не решилась выработать проект законодательства ο евреях, ибо не знала, как отнесется государь к этому вопросу; она ограничилась тем, что высказала свои соображения по поводу реформы еврейской жизни. Комиссия не нашла оснований, чтобы противиться уравнению евреев в правах с прочим населением, но все же признала, что имеются препятствия для немедленного осуществления подобной меры — отсутствие общего образования среди евреев, а также то, что они занимаются винными промыслами, заставляет предварительно произвести частичные реформы в евр. жизни — надо привлечь евреев к земледельческому труду, направить их воспитание в духе, чуждом Талмуда и т. д. С целью «устранить предрассудки и наслоения из еврейской религии… смягчить суровые распоряжения правительства и дать евреям возможность пользоваться известными гражданскими правами» было вскоре учреждено в Варшаве раввинское училище (см. соотв. статью), но подобная мера, по своей незначительности, не могла иметь практического значения для народной массы (в связи с указанной тенденцией «обезвредить» еврейское население, кагал был заменен божничьими дозорами — см.). Заключение комиссии, состоявшей из людей прогрессивного образа мыслей, ясно говорило ο том, что польское общество отнюдь не склонно сделать какие-либо действительные практические шаги в сторону равноправия евреев. Дать евреям равноправие лишь в самом отдаленном будущем — таков был лозунг немногих поляков, наиболее прогрессивных в еврейском вопросе. Другие же, в числе которых должен быть отмечен видный государственный деятель Сташиц, выступили с проповедью ненависти к евреям (см. Антисемитизм). В такой атмосфере евреи не могли рассчитывать на улучшение условий своей жизни. Но оказалось, что и при бесправном положении евреев есть достаточный простор для репрессий. Евреи нашли было защитника в лице Новосильцева (см.), но это покровительство обошлось им дорого. Когда Новосильцев представил проект реформы, дававшей евреям возможность в известных условиях получить гражданские и политические права, государственный совет резко выступил против него; проект не был принят; между тем, эта защита со стороны русского государственного деятеля усугубила в поляках недоброжелательство к евреям. И когда Александр I объявил, что все декреты, изданные прежним правительством, не утратили своей силы, а потому наместник может, опираясь на них, издавать соответствующие распоряжения, Варшавское правительство широко воспользовалось предоставленной ему свободой действия (см. Александр I). Если еще недавно возбуждалось ходатайство об удалении евреев из деревень, то теперь городской торгово-промышленный класс, с целью избавиться от конкурентов, стал добиваться изгнания евреев из ряда городов или стеснения их в жительстве: на известных улицах могли жить лишь те евреи, которые отвечали определенным требованиям (европейск. одежда, известный капитал и пр.); находились группы христиан, для которых подобные репрессии были невыгодны, и порою между христианами возникали споры из-за евреев. Во многих городах были введены соответствующие стеснения (см. Варшава, Жительство), однако не всюду они были фактически осуществлены, причем в этих случаях жители не жаловались на евреев. В 1823 г. были введены ограничения в праве евреев проживать на пространстве трех миль от границы Австрии и Пруссии; позже таковые правила были распространены на территории вдоль границы между Ц.-П. и Империей. Стеснения в жительстве препятствовали экономическому развитию евр. населения, а между тем евр. население было обложено специальным сбором в казну, так называемым «кошерным» (см.); евреи, прибывавшие в Ц.-П. из-за границы, которою в этом отношении почиталась и Империя, уплачивали особый сбор — «Гелейт-цолль» (см.), в Варшаве же существовал городской сбор с приезжавших евреев (см. соотв. статью). Специальный сбор, введенный в то время, когда евреи не отбывали натуральной воинской повинности, был сохранен и тогда, когда их (1843) стали принимать на военную службу. Николай I, стремясь к тому, чтобы государственная и общественная жизнь Ц.-П. уподобилась во всем жизни в Империи, желал, чтобы евреи Ц.-П. находились в тех же условиях, как и имперские. Но варшавское правительство тормозило подобные начинания. С другой стороны, и само имперское правительство содействовало тому, что евреи Ц.-П. были обособлены от евреев, проживавших в русских губерниях. Существовали две «черты еврейской оседлости» — одна в Империи, другая в Ц.-П.; подобно тому, как евреи из русских губерний не могли водворяться в Ц.-П., евреи из Ц.-П. не пользовались правом оседлости в русской черте оседлости (в то время в этом отношении существовали стеснения и для прочего населения). Если евреи Ц.-П. были ограничены в праве жительства в 21-верстной полосе вдоль границы с Россией, то русские евреи подвергались таковым стеснениям в 50-верстной полосе, граничившей с Ц.-П. — Лишь в царствование Александра II вопрос ο пересмотре законов ο евреях был поставлен на очередь. Местная администрация не хотела отказаться от ограничительного законодательства; но теперь общее управление краем находилось в руках высшей русской власти; председатель «Еврейского Комитета» Блудов настаивал на том, что облегчения, дарованные евреям в Империи, должны быть предоставлены также евреям Ц.-П. Переписка по этому поводу между Варшавой и Петербургом не привела бы к скорому разрешению вопроса; но тут на политической арене Царства Польского появился маркиз Велепольский, который самым энергичным образом провел эмансипацию евреев Ц.-П. (см. Александр II). В 1868 г. была снята преграда, державшая русских и польских евреев в отдалении друг от друга — был отменен запрет, в силу которого евреи из черты оседлости не могли водворяться в Ц.-П., а для польских евреев был закрыт доступ в пределы черты оседлости.

Статистические данные. По официальным сведениям в городах Ц.-П. насчитывалось в 1841 г. — 478 тыс. жителей, среди коих было: правосл. 1600, лютеран 35 тыс., евреев 179 тыс., католиков 260 тыс. — В 1856 г. соотношение христ. и еврейского населения выражалось в следующих цифрах (в тысячах):

	христиан	евреев с англ. — «» 1) Города, в которых не существовало для евреев стеснений в жительстве || 207 || 231 с англ. — «» 2) Города, в которых отдельные части были недоступны для водворения евреев || 205 || N с англ. — «» 3) Города, пользовавшиеся правом не допускать к себе евреев или отводившие для последних лишь определенные улицы || 134 || N с англ. — «» 4) Города, лежавшие в пограничной полосе || 117 || 102 с англ. — «» Всего || 663 || 486

Так как некоторые города, лежавшие в пограничной полосе, входили одновременно и в другую группу (2-ю или 3-ю), то итоги надо уменьшить: на 615 тыс. христиан приходилось 467 тыс. евреев (цифры по переписи 1897 г. — см. статьи об отдельных губерниях). — По данным «Трудов Варшавского Статист. Комитета» (вып. XXVXIII, 1909 г.) к январю 1908 г. в крае числилось 1716064 еврея, 14,68% всего населения. Из них в городах приблизительно 60%, в посадах 27% и в селах 13% (у нееврейского населения соответственно — 21%, 9% и 70%). По губерниям евр. население распределялось следующим образом: Варшавская — 467384 (в том числе в Варшаве — 277787), Петроковская — 285075 (в том числе в Лодзи — 79785), Люблинская — 205849, Радомская — 150133, Седлецкая — 149317, Келецкая — 104515, Ломжинская — 103394, Калишская — 100080, Сувалкская — 80599, Плоцкая — 69718. Из городов края лишь в трех еврейское население не достигает тысячи; от одной до двух тыс. еврейское население составляет в 7 городах; 2—3 тыс. в 14 городах; 3—4 тыс. в 13 гор.; 4—5 тыс. в 18; 5—6 тыс. в 7; 6—7 тыс. в 9; 7—8 тыс. в 13, 8—9 тыс. в 4; 9—10 тыс. в 2; 10—14 тыс. в 9; затем идут города: Радом — 16737 евр., Ченстохов — 21324, Бендин — 19540, Люблин — 31721, Лодзь — 79785 и Варшава — 277787. — Еврейское и римско-католич. население распределено следующим образом (в процентах):

В 1897—1907 гг. евр. население городов возрастало и абсолютно и относительно: прирост евреев превышал средний прирост городского населения не менее чем на 4%. За трехлетие 1907—1910 гг., евр. население в городах возросло на 150 с лишком тыс., составляя к 1 янв. 1910 г. 1134 тыс. Но (см. таблицу № 1) оно отстало как абсолютно, так и относительно от польского городского населения.

Таблица № 1.

Типы поселений	К янв. 1910 г. в абсол. числах			В %% ко всему городскому населению
	Всего насе- ления	Като- ликов	Евреев	Католики		Евреи
				К 1 янв. 1907 г.	К 1 янв. 1910 г.	К 1 янв. 1907 г.	К 1 янв. 1910 г. с англ. — «{{{1}}}» I.III. До 10—N тыс. жит. || 458700 || 172683 || 259259 || 37,50 || 37,65 || 58,00 || 56,59 с англ. — «{{{1}}}» II.III. 10—N »тыс. »жит. || 519681 || 209617 || 271050 || 37,96 || 40,33 || 50,34 || 52,16 с англ. — «{{{1}}}» III. 30—N »тыс. »жит. || 352683 || 19154 || 132760 || 54,70 || 54,31 || 34,96 || 37,64 с англ. — «{{{1}}}» IV.III. 50—100 »тыс. »жит. || 227296 || 146880 || 70111 || 62,60 || 64,62 || 30,56 || 30,85 с англ. — «{{{1}}}» V.III. Свыше 100 тыс. || 1191083 || 741939 || 401046 || 55,18 || 62,29 || 31,21 || 33,67 с англ. — «», «shadow» Все города || 2749443 || 1462663 || 1134226 || 49,30 || 53,20 || 40,10 || 41,26

В отношении ко всему городскому населению польское население за трехлетие увеличилось почти на 4%, евреи же — немногим более 1%. Перемена эта вызвана, конечно, общими социально-экономическими и правовыми условиями жизни евреев. Сыграл роль и агрессивный культурно-экономический антисемитизм, выросший среди имущих слоев: вытеснение евр. ремесла, торговли и т. п. Евреи, составлявшие к началу трехлетия абсолютное и относительное большинство в 82% (см. таблицу № 2) с лишком городов I группы (63 из 76), к концу трехлетия сохранили его едва в 78% городов этой группы (в 53 из 68).

В мелких городах с низким культурным уровнем, при обостренной конкуренции, антисемитская деятельность должна была иметь больший успех. Переход евреев из мелких поселений в более крупные иллюстрируется сл. цифрами. Из 10000 душ еврейского городского населения жило:

Более всего уплотнились группы II и III, на которые приходится свыше 83% выходцев из мелких городов. О землевладении — см. Евр. Энц., VII, 735. — Ср.: М. Вишницер, «Проекты реформы еврейского быта», сборник «Пережитое», т. I; Ю. Гессен, «К истории коробочного сбора» (гл. VI), СПб., 1912 (также «Еврейская Старина», 1911 г.); «Рассвет», 1909 г. № 48 (стат. данные); «Еврейские Известия», 1911 г. № 3 (стат. данные); «Материалы комиссии по устройству быта евреев» (по Царству Польскому), СПб., 1874; Мыш, «Руководство к русским законам ο евреях». 8.

Положение и внутренний быт евреев. Период 1815—1831 гг. В 1815 г. евреев в Царстве Польском было свыше 200 тыс. чел., к концу периода 430 тыс. чел. Значительная часть евреев жила в деревнях; здесь, как и в городах, евреи занимались «шинкарством», т. е. продажей водки, арендаторством, посредничеством, мелкой торговлей и ремеслом — около 65 процентов посвящали себя мелкой торговле и ремеслу. Правительство усиленно поддерживало и поощряло экономическое развитие страны. Коренной польский торгово-промышленный класс был настолько слаб, что приходилось широко открывать двери для иностранцев. При таких обстоятельствах роль евреев в хозяйственной жизни получала особое значение. Польская буржуазия не имела тогда еще поползновений на завоевание экономических позиций в стране, так как она была относительно немногочисленна, между тем в интенсивном развитии торговли и промышленности передовые умы видели залог укрепления Ц.-П. Исследователь экономической жизни того времени Суровецкий («О upadku przemysłu», ст. 142) высказывал мнение, что еврейское население весьма способствует росту богатств страны, а вместе с тем и само поднимается на высшую ступень хозяйственной жизни. «Евреи, — писал Суровецкий, — отличаются достойным уважения трудолюбием, которое заставляет их на каждом шагу думать ο своем благосостоянии. Умея довольствоваться малым, они собирают богатства, образующие основу их силы». Вывод Суровецкого из этого положения гласил, что равноправие евреев необходимо в общих интересах, самих же евреев оно вдохновит к полезной гражданской деятельности, на которую они способны. Противоположную точку зрения отстаивал Сташиц (см.), отрицавший общественные заслуги евреев перед Польским краем, и этот взгляд был господствующим в польском обществе (см. Антисемитизм в Ц.-П.). Внутренняя жизнь евр. населения в этот период ознаменована полным распадом старого кагала и дезорганизацией общинной жизни. Кагал перестал быть религиозно-духовной организацией, он превратился в учреждение преимущественно для фискальных и иных целей, которые лишили его авторитета в глазах населения. Частые жалобы на кагальных заправил свидетельствуют ο злоупотреблениях, тяжелым бременем ложившихся на членов общин. Взимая с еврейского населения казенные сборы, которые кагалы часто брали в откуп, «кагальники», опираясь на погребальные братства и на «херем», а также на помощь полиции, держали в повиновении еврейск. население. Кагальным беспорядкам посвящена брошюра 1820 г. под заглавием «Prośba czyli usprawiedliwienie się ludu wyznania Starego Testamentu». В 1822 г. правительство уничтожило в Ц.-П. кагалы. Новые организации — «божничие дозоры» (см.) — получили меньшие права и компетенцию. Распаду общинной жизни много содействовала борьба между хасидами и миснагдами. В 1815 г. скончался в Люблине отец хасидизма в Польше — цадик Яков-Ицхок Гурвиц, прозванный люблинским (der lubliner rebe). Главенствующую роль стал играть козеницкий магид Израиль. При нем хасидизм быстро разросся: в разных городах появились цадики (Буним в Пржисухе, Мендель в Коцке, Мордехай-Иосиф в Избице, Майлех в Дынове, Хаскель в Казимерже — позднее Ицхок-Майер Альтер в Горе-Кальварии [der görer rebe], Эйгеры в Люблине и мн. др.), положившие основание новым разветвлениям хасидизма. На фоне ортодоксальных масс польских евреев, миснагдов и хасидов, одинаково преданных старине и чуждавшихся европейского просвещения и европейских форм жизни, стала нарождаться еврейская интеллигенция. В провинции такие евреи, называвшиеся «немцами», были единичными явлениями; в самой Варшаве в 1816 г. на 16 тыс. евреев насчитывалось всего 26 просвещенных семейств. Пионеры европейского просвещения ставили себе задачей — борьбу с ортодоксией и фанатизмом, а в уподоблении в культурном отношении польскому населению видели цель своей работы. Я. Тугендгольд (см.) выпустил в 1818 г. брошюру ο евреях (Jeroboal czyli mowa о Żydach) и целый ряд изданий на польском языке, в которых пропагандировал распространение просвещения среди евреев и знание польского языка. Вокруг Тугендгольда и Антония Эйзенбаума, впоследствии директоров раввинской школы, группировалась молодежь, покровительствуемая немногочисленными интеллигентами старшего поколения (книготорговец Натан Гликсберг, придворный врач короля Станислава-Августа Самуэльсон, Эпштейн, Кроненберг и др.), отличавшаяся «вольнодумством» — говорила по-немецки и по-польски. Ортодоксальная масса относилась весьма враждебно к этим интеллигентам, не щадившим традиций. Рост «вольнодумства» способствовал усилению хасидизма. В Варшаве, где кагал долго боролся с хасидизмом, главари кагала, под влиянием страха перед «апикоресами», публично критиковавшими их деятельность, решили обратиться к цадикам за содействием. В результате этой борьбы создалась непроходимая пропасть между народными массами и слоями интеллигенции. В этом отношении большую роль сыграла раввинская школа (1826 г.). Школа эта в значительной мере содействовала ополячиванию ее воспитанников, которые в народе имели репутацию безбожников (многие из них впоследствии крестились). Даже директор этой школы, известный математик Авраам Штерн (см.) разделял недовольство ортодоксов программой и направлением школы (см.: Z dziejόw gminy starozakonnych w Warszawie, I; заявление А. Штерна правит. комиссии от 9 ноября 1826 г. — см. Kwartalnik, 1912 г., I, отдел Miscellanea, стр. 120; см. Раввинские школы). Характерным проявлением деятельности пионеров просвещения в Варшаве была основанная в конце 1823 г. Ант. Эйзенбаумом польско-еврейская газета «Dostrzegacz Nadwislański» — «der Beobachter an der Wejchsel». Газета печатала материал на польском и на разговорно-еврейском языке (первая газета в России на разговорно-еврейском языке); последний являлся онемеченным жаргоном, малопонятным массовому читателю, так как Эйзенбаум ставил себе задачей приучить евреев к немецкому литературному языку, чтобы таким образом вытеснить жаргон (всего вышло 39 номеров); комиссия народного просвещения в Ц.-П. ассигновала ему 2000 польских злотых — под условием, чтобы газета печаталась двойным текстом.

Восстание 1831 г. Хотя восстание носило характер не всенародного движения, а скорее дворянского, хотя лозунгом восстания не было уравнение в правах всех граждан края, польские евреи приняли в этом движении участие. Событие 1831 г. застало в Ц.-П. не особенно многочисленную, но влиятельную группу европейски образованных евреев; проникнутые польским патриотическим энтузиазмом, они увлекли за собой и других. В самом начале вступили в состав академической гвардии одиннадцать учеников раввинской школы. Синай Герниш обратился к диктатору с прошением, в котором ходатайствовал ο разрешении организовать из еврейских добровольцев полк, в уверенности, что пример молодежи увлечет за собою многих. Но приказом от 11 декабря 1831 г. было объявлено, что евреи отстраняются от активной службы в войсках и что с них будет взамен этого взиматься специальный сбор. По свидетельству Чинского (см.), военный министр Моравский заявил: «Мы не позволим, чтобы еврейская кровь смешалась с благородной кровью поляков». 20 декабря группа влиятельных варшавских евреев (Ант. Эйзенбаум, доктор Генрих Самуэльсон, А. Вертгейм и др.) обратилась к временному правительству с петицией, в которой указывалось на необходимость дарования евр. населению равноправия; ходатаи заявили, что они хотели бы «не только имуществом, но лично служить общественному делу», и что отклонение ходатайства ο допущении их в национальную гвардию «наполнило бы их горечью, а край лишило бы той помощи, которую, несомненно, могут принести их искренние намерения». Ход событий заставил диктатора Хлопицкого уже 26 декабря удовлетворить ходатайство. Сын прославленного Берека Иоселевича (см.), Иосиф (Юзеф) Берков вместе с Гернишем и Горовичем принялись организовать еврейский отряд, сам же он с сыном Леоном вступил в польскую армию и был назначен эскадронным командиром в 1-м полку «мазуров». Следуя примеру своего отца, Иосиф Берков выпустил прокламацию к польским евреям, призывая их защищать отчизну. Идея об особом еврейском отряде, однако, не осуществилась, но почти во всех полках и отрядах служили евреи-добровольцы. Стоявший во главе Национальной гвардии демократ, горячий патриот А. Островский, добившись (16 января) разрешения евреям вступить в гвардию, под условием не носить бороды и исполнять все требования наравне с другими, с особенной восторженностью приветствовал еврейских членов гвардии. Так как ортодоксальные евреи не решались брить бороды, то Островский учредил особый отряд еврейской городской гвардии в 850 человек, в который принимались бородатые евреи-волонтеры. Наряду с национальной гвардией организована была «стража безопасности» (Straz bezpieczenstwa), исполнявшая вспомогательные функции при армии. В «стражу безопасности» вступило немало евреев — главным образом, представители более бедных слоев городского населения — ремесленников, мелких торговцев и т. п. В провинции среди евреев не замечалось такого увлечения, как в Варшаве. В самой Варшаве, наряду с доверием к евреям (в числе офицеров, избранных национальными гвардейцами, было свыше 10 евреев), проявлялось недружелюбное к ним отношение; в провинции же отношение к евреям часто носило резко враждебный характер. Широкие массы евреев, подобно польскому крестьянству, не принимали активного участия в борьбе с русскими войсками и были в общем индифферентны. Польский сейм, в котором дворянско-реакционные элементы были сильнее искренних демократов такого типа, как Островский — отчасти из антиеврейских принципов, а главным образом, для фискальных целей (31 мая 1831 г.) постановил, что «евреи в Царстве Польском освобождаются от военной службы в течение 1831 года» (ст. II) и что «взамен военной службы евреи платят налог вчетверо больше рекрутского налога предыдущих лет» (ст. III).

1831—1861 гг. После разгрома 1831 г. в Ц.-П. на время совершенно заглохла умственная и общественная жизнь. Среди патриотов господствовало унылое настроение; тяжелые размышления ο будущем сопровождались сознанием грехов прошлого. Патриотическая мысль, задавленная в Ц.-П., работала в кругах «эмиграции», преимущественно во Франции, но идеи эмиграции сильно воздействовали на умы Ц.-П. Лелея идеал независимости, «эмиграция» пропагандировала идеи демократизма, а в частности равноправие евреев. В 1832 году «Народный Комитет» в Париже опубликовал воззвание к евреям, в котором призывал их к солидарности во имя грядущего освобождения: «Когда настанет день победы, счеты будут сведены, и евреи завоюют все права. Если же они будут настаивать на возвращении в Палестину, то польский народ поможет им осуществить это желание». В таком духе писали ο евреях Ян Чинский, Антоний Островский, Маврикий Мохнацкий, позже Лелевель (см.) и др. Мистик Товянский (см.), увлекший за собою Адама Мицкевича (см.), проповедовал, что «Израиль завершил свое покаяние» и что детям Израиля суждено осуществить миссию освобождения народов. Антисемитское направление, представленное в «эмиграции» органами «Nowa Polska», «Dziennik Narodowy», не имело большого влияния. В числе изгнанников была группа евреев, деятелей 1831 г., выступавшая в защиту своих единоверцев. Герниш, Леон Голлендерский, Людвиг Люблинер (Des juifs en Pologne, Брюссель, 1839 г.) ратовали за эмансипацию евреев, защищая их от клеветы. Вместе с тем евреи-публицисты все более и более расширяли идею сближения евреев с поляками. Ассимиляция, первоначально понятая, как усвоение евреями европейской культуры и сознание своих гражданских обязанностей в Ц.-П., стала выдвигаться, как программа слияния евреев с поляками в национальном смысле. — В самом Ц.-П., начиная с 40-х годов, замечается значительный прогресс в области экономической жизни. Капитализм, развивая промышленность края, создавая фабрики и заводы, железные дороги и банки, открыл широкое поприще для экономической деятельности евреев. Роль евреев в экономической жизни росла, а вместе с тем формировалась европейски образованная, влиятельная еврейская буржуазная среда, к которой примыкала интеллигенция. Эта группа стремилась жить в сфере польской культуры, входила в непосредственные отношения с польским обществом. Крупные финансисты (Матиас Розен, Леопольд Кроненберг, Эпштейн, Натанзон, Теплиц) не только принимали деятельное участие в хозяйственных предприятиях края, но всячески стремились утвердить за собою репутацию граждан, горячо преданных польскому делу. Ассимиляция, встреченная в общем весьма благожелательно поляками, делала быстрые успехи. Появилась плеяда еврейских писателей, издателей, художников, приобретших себе имя в польском обществе. Ассимиляторы, первое поколение которых культивировало еще немецкий язык, стали вытеснять его из обихода, вводя во всех своих учреждениях польский язык. В 1852 г. во вновь открытой еврейской синагоге на Налевках проповедник Исаак Крамштык произнес проповедь на польском языке; в 1857 г. приглашен был польский проповедник Ястров в синагогу на ул. Даниловичовской. В 1854 г., после борьбы с ортодоксами, ассимиляторы добились польской надписи на надгробном памятнике Антония Эйзенбаума, что в свое время имело известное принципиальное значение. Польские патриоты, возлагавшие надежды на привлечение евреев к польскому делу, последовательные демократы, неофиты, потомки франкистов, а также круги, сблизившиеся с еврейскими финансистами и интеллигенцией на деловой почве, создавали сообща благоприятную атмосферу для ополячивания верхних слоев еврейства. Однако высокомерие и спесивость шляхты страдали при виде еврейских «панов» и интеллигентов, к которым нельзя было относиться с таким явным пренебрежением, как к простым евреям. Богатство крупнейших еврейских домов создалось как раз в то время, когда политические и социальные условия разрушали польскую аристократию. Гнушаясь буржуазными профессиями, шляхта свое отрицательное отношение к «цивилизации материализма» распространяла на всю буржуазную Европу, но особенно легко раздражалась против евреев. В этом отношении характерны выпады против евреев в «Gаzеt’е Warszawsk’oй» за 1858 г. и в парижском «Przegląd rzeczy polskich» (1858).

1861—1863 гг. В 1861 г. началось политическое движение в Ц.-П., закончившееся восстанием 1863 года. Режим, господствовавший в Ц.-П. после 1831 г., давил не только поляков, но и польских евреев. Положение евреев, было тягостно. Бесправие евреев сближало их с польским населением, к тому же весь предшествовавший период подготовил возможность слияния еврейской интеллигенции с польским обществом на почве сочувствия стремлениям поляков. Массы населения польского еврейства стояли в стороне от движения. Тем не менее, участие евреев в движении 1861—1863 гг. выразилось в целом ряде эпизодов. Когда в Варшаве, взволнованной расстрелом участников манифестации 27 февр. 1861 г. («пять погибших»), образовалась гражданская делегация, в нее вошли: главный раввин Майзельс (см.), Кроненберг и М. Розен, а впоследствии и химик Яков Натанзон. 2 марта толпы евреев с духовенством во главе приняли участие в грандиозной национальной манифестации — на похоронах пяти жертв расстрела 27 февраля. Единение вызвало всеобщий энтузиазм. Делегация внесла предложение ο принятии еврейских купцов в купеческие общества, а еврейских ремесленников в цеха. Еврейское духовенство Варшавы, руководимое раввином Майзельсом, обратилось к евреям с призывом быть солидарными с польским населением. Когда, после арестов в костеле Св. Яна, в виде протеста католическое духовенство закрыло все храмы, закрылись и синагоги. Однако и те евреи, которые проявляли интерес к движению, выделялись своим нeреволюционным настроением. Это сказалось в 1863 г., когда движение сошло с пути открытого и легального протеста и превратилось в вооруженную борьбу. В повстанческих отрядах евреев было очень мало — отдельные единицы. Правительство, желая идти на уступку, передало власть маркизу Велепольскому, который и провел в 1862 году указ ο даровании прав евреям (см. Правовое положение).

Период 1863—1907 гг. — см. Антисемитизм, Евр. Энц., т. II, стр. 755—763, Варшава, Евр. Энц., т. V.

Художественная литература. Романтический период польской художественной литературы богат поэтическими воплощениями евреев в произведениях польских корифеев — А. Мицкевича, Словацкого, Красинского и др. Мицкевич (см.) воплотил в цимбалисте Янкеле свои мечты ο польском еврействе, преданном польской патриотической идее; в «Пане Тадеуше» Янкель является активным деятелем 1812 г., когда польский народ ожидал завоевания независимости, как участник Наполеоновского похода. В своих прозаических сочинениях («Literatura Słowianska» и др.) Мицкевич ратовал за евреев, как за избранный народ, которому суждено выполнить великую мировую миссию. Н. Словацкий (см.) дал в драме «Кsiądz Маrеk» титанический образ еврейской героини, символизирующей романтический идеал поэта. Понятно, что романтическая поэзия не отражала реально-бытовых отношений или отражала их в слабой степени. Еврейство мыслилось, как политическая или философская концепция; в произведениях Мицкевича и Словацкого мы видим романтическую идеализацию, Красинский же, романтик католицизма и аристократической Польши, представил евреев в «Небожественной Комедии», как мирового врага современного общества, как злую историческую силу. В этом отношении Красинский был так же далек от стремления быть реалистом, как другие романтики. Как бы то ни было, романтическая поэзия положила начало той литературе, которая трактовала евреев с высоты мировых начал и идеалов. — Тем не менее, непосредственно после эпохи великих романтиков еврейская жизнь в польской литературе, бытовой и реалистической, не сразу завоевала себе право на правдивое художественное воспроизведение. Фарс и комедия облюбовали шаржированные фигуры евреев для забавы и подчас для проникнутой презрением насмешки. Прозаики-бытописатели освещали еврейскую жизнь односторонне и предвзято, как, напр., Фредро (Geldhab). Другой бытовой писатель, Немцевич, автор повести «Lejbe, Siora czyli listy dwόch Kochankόw», наряду с насмешливым и полупренебрежительным отношением к евреям, пытался, однако, дать посильное, хотя тенденциозное разрешение еврейского вопроса. Свою задачу автор так определяет: «Возврат евреев к свету излечит их от предрассудков, укажет им, что, держась нечеловеческих предписаний своей старины, они сами погружаются в нужду и вырождаются, сами тормозят себе путь ко всем благам человеческого общества». Наряду с отрицательными и смешными, Немцевич выводит в этой повести положительные типы (Лейба и Сиора, старик Абраам, дочь Рахиль). Другой крупный писатель Коржениовский в своем произведении «Zydzi» выводит «честного, правдивого ростовщика Арона Леве», человека, который, занимаясь ради денег своей профессией, тем не менее, выгодно отличается на общем фоне своими положительными чертами. Изображая личность Арона — ростовщика, как положительный тип, — Коржениовский как бы подтвердил, что он не мог бы решиться на идеализацию еврея с общечеловеческой точки зрения, не прибегая к обычным представлениям ο еврее. Значительный шаг вперед делают Игнатий Ходзько, поэт Владислав Сырокомля («Księgarz uliczny», «Tandecjarz») и Иосиф Крашевский. Ходзько («Литовские картины»; «Пустынник в Пронконах» [1858]; «Новые записки собирателя милостыни») в изображенных им еврейских типах (Авраам Ильский, друг ксендза Даниеля, воложинский мудрец Соломон) чужд той окраски, которая свидетельствует ο шаблонной трактовке евреев в литературе. Значительный вклад в литературу ο евреях сделал Иосиф Крашевский (см.). В рассказе «Сфинкс» фигурирует еврей живописец, идейный человек, стоящий много выше окружающей его среды. Его устами Крашевский высказывает те возвышенные взгляды, которыми был проникнут сам автор. Как «Сфинкс», так и «Волшебный фонарь» (1842), «Повесть без заглавия», «Жид» и публицистические статьи Крашевского («Gazeta Codzienna») послужили толчком для более правильного отношения к евреям в польской литературе. Крашевский был сторонником ассимиляции. Его положительные типы — это не ортодоксальные евреи, а люди, воспитанные в условиях новейшей цивилизации. Тем не менее, Крашевский — что характерно для тогдашнего понимания идеи ассимиляции — как в лице Ионы («Сфинкс»), так и в лице Иакова («Жид») изображает не людей, отрекшихся от своего народа, а горячих, гордых своими национальными традициями евреев, которых сближает с поляками европейское просвещение, гражданское чувство, преданность интересам края и его населения. Восстание 1863 г. породило особую литературу патриотического характера. Эта патриотическая литература была выражением солидарности ополяченных евреев с поляками на почве общей борьбы и общих целей. Накануне восстания евр. интеллигенция Варшавы концентрировалась вокруг группы евреев-патриотов, имевших связи в провинции, — журнал «Jutrzenka» был органом этого течения. Братание некоторых еврейских групп с поляками породило ряд лирических произведений, воспевавших эту польско-еврейскую солидарность. Таковы стихотворения И. А. Кона («Głos Żyda do dzieci Żydòwskich», Gwiazdka, 1863); Киприана Норвида «Żydzi polscy w 1861 г.»; безымянная «Modlitwa Żydòw warszawskich»; Теофила Ленартовича «Krzyk Starego Izraela» и др. Все эти произведения заключают в себе призыв к евреям соединиться с поляками-повстанцами. — Разгром 1863 г. поселил отчаяние и пессимизм в сердцах поляков. Лучшие люди стали проповедовать «органическую работу» над материальным и культурным возрождением народа; позитивная философия начинает господствовать над умами, вытесняя политический романтизм и идейную сентиментальность. Стремление к осуществлению передовых идей Запада породило также богатую художественную литературу ο евреях, созданную лучшими писателями Польши. Действительное познание изображаемой жизни, а заодно демократически-передовые взгляды на еврейство стали отличительными чертами этой литературы, корифеями которой являются А. Свентоховский («Сhawa Rubin»), Элиза Ожешко (см.), Мария Конопницкая (см.). У других писателей, примыкавших к этому литературному направлению, еврейские сюжеты встречаются спорадически, но, тем не менее, в общем, польская художественная литература содержит в себе немало ценных произведений ο евреях. Taковы стихотворения «El mole rachmim», «Głos zelżonеgо», «Сhаlасаrz» поэта В. Гомулицкого; «Mosiek» поэма Вл. Вольского; «О Żydzie Boruchu» В. Шимановского; «Dziecie Simchy» Х. Бродовского; «Реrlа» Казимира Здеховского; «Nowy Abraham» В. Далецкой; «Srul z Lubartowa» Шиманского и мн. др. (сборник «Z jednego Strumienia», 1895; «Żydzi w poezii polskiej» Вл. Белзы, Львов, 1906). Из крупных писателей Болеслав Прус и Юнόша становятся на точку зрения, обособляющую их от филосемитской группы. Прус, как художник, изображал евреев попутно (напр. в «Кукле»), но, как публицист, он в 80-х и 90-х годах проводит взгляды ο необходимости борьбы с евреями во имя культурно-экономической самостоятельности поляков. Юнόша (Шанявский), оставивший после себя также несколько нетенденциозных произведений о евреях (перевод «Клячи» Абрамовича на польском языке, рассказы «Lacjarz», «Cud na kirkucje» и др.), создает один за другим повести, рассказы, романы из еврейской жизни, проникнутые не только враждебными евреям тенденциями, но местами и явным глумлением («Pająki», «Czarne błoto» и др.). В конце 70-х годов появляется драма Асныка «Żyd» — отголосок обострившихся отношений. Один из героев пьесы, ополяченный еврей, говорит: «С детства пятно моего происхождения обрекло меня на ваше презрение и смех. Ваша земля была моей мачехой. Не для меня — дружба, любовь, положение работающего для блага страны гражданина. В глазах моего племени — я ренегат и преступник, в ваших глазах — я только жид и скиталец». Ассимилятор Асныка — это не только еврей-европеец, вроде героев повестей Крашевского, а человек, ушедший от евреев, отрекшийся от еврейства, как нации. Евреев также изображали Габриэла Запольская (комедии: «Малка Шварценкопф», «Иойна Цирулькес», рассказы: «Pеri i raj», «We krwi» и др.), Вл. Реймонт («Ziemia obiecana»), Гавалевич («Mechesi») — в большинстве случаев с отрицательной стороны, а также А. Грушецкий (см.). В 80-х и 90-х гг. появился ряд малоценных в литерат. отношении, но скандальных по содержанию и юдофобских по духу пьес, рассказов и романов. Таковы: «Brzyfwa» M. Воловского; «Zloty Cieliec» Добржанского (см.); «Zięciowie domu Kon» гр. Лося и т. д. Отдельно стоит Станислав Выспянский. Этот гениальный поэт, воскресивший символический романтизм на рубеже 19-го и 20-го столетий, изобразил евреев в драмах «Свадьба» («Wesele») и «Судьи». В символическом участии евреев в национальной польской свадьбе Выспянский дал свое освещение вопроса об отношении польских евреев к проблеме национального воскресения Польши. В этой символической драме выведена Рахиль — тип ассимилированный, и ее отец — старозаветный еврей. В «Судьях» Выспянский выводит двух братьев — светлую, одухотворяющую личность, Иоаса, одаренного душой пророка, борца за мировую правду, и Натана, воплощающего в себе моральное зло, и их отца Самуэля. По концепции Выспянского, еврейство — это синтез двух стихий, народ, несмотря на содержащееся в нем зло, рождающий глашатаев мировой совести и пророков.

Из среды евреев Ц.-П. выдвинулись: Писатели: Юлиан Клячко (см.), Вильгельм Фельдман (см.), Ст. Кемпнер (см.), Альфред Носсиг (см.), Альфред Кэнар (псев.), Януш Корчак (псев.), Лео Бельмонт (см.), Франциска Арнштейн (см.), Марион (см. Гликсман), Цезарь Елента (см. Гиршбанд), Савитри (псев.), Чеслав Галич (псев.), Андрей Марек (М. Арнштейн), Аванти (Гласс), Остап Ортвин (см.) и др. Историки и социологи: Шимон Аскинази (см.), Александр Краусгаар (см.), Людвиг Гумплович (см.), Станислав Познер (см.), М. Гандельсман, Гил. Нуссбаум (см.). Художники и скульпторы: Готлиб (см.), бр. Бухбиндеры, Гиршенберг (см.), Пилиховский (см.), Трембач, Кауфман, Габович, Глиценштейн (см.), Вейнлес и др. Композиторы и виртуозы: Венявские (см.), Соненфельд, Ландовская, Гросман, Вертгейм, Минхгеймер. Издатели и библиографы: Мерцбахи, Гликсберги, Оргельбранд, Левенталь, Окрент, Центнершвер, Морткович, Леопольд Мейер. Ученые: анатом Людвиг Гиршфельд (см.), юрист Киршрот-Правницкий, Иосиф Нуссбаум-Гиларович, Яков Натансон, Владислав Крамштык, математик С. Дикштейн (см.), Л. Заменгоф (см.), медики Флятшау, Гольдфлям, Т. Геринг, Сигизмунд Крамштык, естествовед Станислав Крамштык, философы Левиту, И. Левкович. — Ср.: Лентовский, О Żydach w Polsce, 1816; Брониковский, Myłli wzgląd em reformy Żydόw, Варшава, 1819; Иосиф Вышинский, О reformie ludu Izraela, 1818; соч. Валериана Лукасинского (см.), гр. Викентия Красинского (см.); Леон Голлендерский, Les Israélites de Pologne, Пар., 1846; Эрнест Лунинский, Berek Joselewicz i jego syn, Варшава, 1909; Ан. Островский, Pomysły о potrzebie reformy etc., Париж, 1834; Ян Чинский, Question de juifs polonais, 1833; Israél en Pologne, 1861; Людвиг Люблинер, Des juifs en Pologne, Брюссель, 1839; Przegląd rzeczy polskich, 1858; Przegląd Narodowy, 1913 — см. статью Wojna Żydowska; Болеслав Лимановский, Historja powstania, Львов, 1909; C. Цинберг, «Предтечи еврейской журналистики», сборн. «Пережитое», т. ΙV; Юлий Гессен, из сороковых годов, сборн. «Пережитое», т. IV; Kwartalnik Żydόw w Polsce, т. Ι, 1912 (ст. Давида Канделя, 95—113 стр.); Kwartalnik, т. II, 1913; С. Мстиславская, «Евреи в польском восстании», «Еврейская Старина», 1911; А. Краусгаар, Туру i originały warszawskie; Гиларий Нуссбаум, Szkice historyczne, 1881; Z teki starego weterana, 1880; См. Евр. Энц., т. V, Варшава, стр. 318—328. И. Клейнман.18.

Экономическое положение. Профессиональная структура еврейского населения отличается от профессион. структуры польского народа тем, что у евреев нет сельскохозяйственных промыслов. В то время как евреи, занятые самостоятельным промыслом, составляли по отношению ко всему самостоятельному населению Ц.-П. (по данным переписи 1897 г.) 12,5%, в среде земледельческого населения они составляли всего 0,5%, зато в торговле их участие выражалось 73,0%. Вообще же професс. состав евреев Ц.-П. по данным переписи (устаревшим) рисуется в сл. виде.

Род занятий	Из 100 душ евр. насе- ­ления занято:		% отно- шение евр. ко всему само­стоя- тель­ному насе­лению
	в Ц.-П.	во всей черт. с англ. — «{{{1}}}» Сельское хозяйство || 2,33 || 3,60 || 0,5 с англ. — «{{{1}}}» Промышленность || 34,89 || 35,16 || 23,3 с англ. — «{{{1}}}» Транспорт || 3,50 || 4,06 || 22,4 с англ. — «{{{1}}}» Торговля || 39,04 || 38,96 || 73,0 с англ. — «{{{1}}}» Деятельн. частная; прислуга, поденщики || 8,31 || 6,70 || 12,4 с англ. — «{{{1}}}» Госуд. и обществ. служба, свободные проф. || 4,38 || 5,27 || 17,2 с англ. — «{{{1}}}» Непроизводит. и неопредел. занятия || 6,56 || 5,51 || 18,8 с англ. — «{{{1}}}» Военная служба || 0,99 || 0,74 || 5,1 с англ. — «», «shadow» || 100,0 || 100,0 || 12,5

Участие евреев в сельск. хозяйстве Ц.-П. менее значительно, чем даже во всей черте евр. оседлости. Участие в промышленности и торговле выражается почти в тех же цифрах, что и в черте. Наблюдается больший процент лиц, занятых частной службой, услужением и поденной работой, что указывает на известную дифференцированность в среде польских евреев. По данным Варшавского Статистического Комитета за 1909 г., евреев в Ц.-П. числилось 1747655, что по отношению ко всему населению края давало 14,64%. Из этого числа 1051332 жило в городах, где составляло 40,2% общего городского населения, 468018 жило в посадах, составляя 45,1% посадского населения, и только 228305 душ (около 1/8) жило в селах и деревнях, образуя 2,8% сельского населения. До 1860 г. евреи вообще владели землей только в виде исключения, вследствие общего законодательного запрета. Общее владение евреев не превышало 50 тыс. моргов. Законом 1862 г. евреи уравнены были в правах землевладения с крестьянами, и еврейская земельная собственность стала быстро возрастать. В 1885 г. евреям уже принадлежало 500 тыс. морг. земли. Земля эта распределялась между крупными, средними и мелкими собственниками приблизительно в тех же пропорциях, как и в среде христианского землевладения. Хозяйство в еврейских имениях велось не хуже, чем на землях, принадлежавших христианам. По данным, собранным Еврейским Колониз. Обществом в 90-х гг., было 2509 семейств, занимавшихся земледелием. Наибольшее значение имеет для евреев огородничество, продукты которого сбываются за границу. Зато торговля земледельческими продуктами уже с первых моментов ее развития находилась в руках евреев. Уже в 16 в. евреи играли в этой торговле руководящую роль, сбывая хлеб в Гданск (Данциг) и Крулевец (Кенигсберг). Внутренняя торговля была развита в меньшей степени, но и она находилась целиком в руках евреев. Мелкая шляхта и крестьянство привозили продукты сельского хозяйства в базарные дни в города и местечки, и здесь не могли обойтись без помощи еврея-скупщика. Более предприимчивые скупщики сами отправлялись в села и деревни и здесь скупали хлеб и всякую живность, отправляя все это в Варшаву, главный рынок сбыта в ту пору. На базарах и в мелких еврейских лавочках закупались шляхтой и крестьянством те немногие предметы обихода, которые не производились в собственном хозяйстве. В настоящее время характер торговли несколько изменился. Внутренняя торговля получила большее значение в сравнении с экспортной. Целый ряд организаций поставил своей целью устранение торгового посредничества евреев и установление непосредственных сношений с потребителями. В хлебной торговле появляются крупные иностранные капиталы, стремящиеся заменить самостоятельного скупщика подчиненным агентом. Монопольное положение евреев в хлебной торговле Ц.-П. уже падает. Из всех сельскохозяйственных комитетов Ц.-П., дававших свои заключения по вопросу ο положении сельского хозяйства (1902), один только люблинский комитет говорит ο «засилии» евреев. Официальное исследование министерства торговли и промышленности ο «Хлебной торговле» (1912) утверждает, что «местные мелкие скупщики евреи считаются единственными покyпателями крестьянского зерна, без них не совершается ни одной сделки, и даже более крупные комиссионные фирмы и агенты покупают хлеб только через них. Скупка крупных партий у помещиков зависит от тех же мелких скупщиков-евреев; они являются если не главными покупателями зерна, то необходимыми посредниками при продаже» (стр. 577). Однако в том же труде есть немало указаний на то, что посредничество евреев отнюдь не является обязательным. Подобной роли евреев мешает и деятельность Государственного банка, который, оказывая щедрую помощь ссудами под хлеб землевладельцам Привислинского края, в то же время, не дает ссуд торговцам. Другая крупная отрасль еврейской торговли — лесная. В ней также играл крупную роль экспорт на германские рынки, а теперь, в связи с ростом городов и истощением лесов, все больше выдвигается значение внутренней торговли. Обе эти отрасли торговли, однако, по мере роста промышленности начинают отступать перед торговлей высокоценными продуктами обрабатывающей промышленности и полуфабрикатами. На первом месте стоит здесь торговля мануфактурой, которая не только по сумме оборотов, но и по количеству занятых в ней лиц имеет очень крупное значение, как это видно из сл. таблицы, составленной по данным переписи:

Род торговли	Число евреев занятых:
	Всего	В % к общему числу занятых с англ. — «{{{1}}}» Торговое посредничество || 4190 || 76,4 с англ. — «{{{1}}}» Торговля вообще || 32703 || 77,5 с англ. — «{{{1}}}» »Торговля живым скот. || 3129 || 80,5 с англ. — «{{{1}}}» »Торговля зернов. прод. || 7464 || 93,5 с англ. — «{{{1}}}» »Торговля остальн. предм. сельск. хоз. || 29389 || 73,5 с англ. — «{{{1}}}» »Торговля строительн. материал., топливом || 3986 || 75,0 с англ. — «{{{1}}}» »Торговля предмет. дом. обихода || 1204 || 80,6 с англ. — «{{{1}}}» »Торговля металл. товар., машин., оруж. || 1768 || 83,0 с англ. — «{{{1}}}» »Торговля тканями, предмет. одежды || 8648 || 82,0 с англ. — «{{{1}}}» »Торговля кожами, мех. || 3087 || 90,6 с англ. — «{{{1}}}» »Торговля предмет. роск., наук, иск. || 803 || 48,7 с англ. — «{{{1}}}» »Торговля остальн. предм. || 1155 || 63,8 с англ. — «{{{1}}}» »Торговля разносная, развозная || 8742 || 87,5

В развитии Ц.-П. из страны земледельческой в страну индустриальную евреи играли очень видную роль. Фабричная промышленность Ц.-П. основана главным образом трудом выходцев из Германии, которые усиленно приглашались в Ц.-П. правительством в период 1816—20 гг. Этими выходцами заложены фабрики, являющиеся и в настоящее время крупнейшими в крае. Но рука об руку с немецкими колонистами работали над развитием польского капитализма еврейские торговцы, обеспечивавшие вновь возникавшие фабрики и сырьем, и рынками сбыта. В торговле шерстью, игравшей в начале прошлого века роль главного материала, евреи пользовались первенствующим значением. От торговли шерстью и раздачи ее кустарям евреи мало-помалу перешли к скупке готового материала, а затем и к постройке собственных фабрик. В 1820 г. мы уж видим несколько евр. суконных фабрик. Одно важное обстоятельство увеличивало торгово-промышленное значение евреев. Для польской промышленности местный рынок, при господстве натурального хозяйства, был сравнительно невелик, и она все время стремилась овладеть русским рынком. Евреи в этом отношении оказывали Ц.-П. громадную помощь, так как находились в тесной связи со своими единоплеменниками из России. Собственник Томашова гр. Островский писал ο евреях (Pensées sur la réforme des juifs), которые «помогают капиталами и его фабрикам, и фабрикам всего королевства»: «Наши сукна, наши льняные ткани пользуются широкой известностью во всей Империи, проникая даже до самой Кяхты, и этим мы обязаны исключительно евреям» (Hollaenderski, 210). С отменой в 1851 г. таможенной границы между Ц.-П. и Россией и с установлением высоких пошлин на германско-польской границе, связь Ц.-П. с русским рынком стала особенно тесной, и развитие польско-еврейской промышленности пошло вперед очень быстро. В частности развитию польской промышленности много содействовала иммиграция в Ц.-П. массы высланных из Москвы евреев, ведущих там обширную торговлю. Однако участие евреев в крупном фабричном производстве выражалось больше в форме предпринимательской деятельности, нежели в форме участия трудом, хотя в особенности в последнее время усилилось стремление евреев в ряды фабричных рабочих. Уже неполные данные ЕКО говорят нам ο 12380 фабричных рабочих Ц.-П., с того времени количество это, несомненно, значительно возросло. Почти вся эта масса рабочих (11944) была сосредоточена на еврейских фабриках, причем в общем числе рабочих было 6984 мужч., 2345 женщин, 867 мальч. и 962 дев. Главными центрами еврейского фабричного производства служат: Варшава, Лодзь с окрестностями, Калиш, Ченстохов. Главной сферой применения еврейского фабричного труда является обработка волокнистых веществ, где еврейских фабрик было по подсчету ЕКО 305 с 19060 рабочими; причем евреи больше представлены в области ручного труда и в области переработки шерсти (см. Лодзь). Особо необходимо отметить фабрики вышивок и прошивок, сосредоточенные в Калише. Число их еще в 1909 г. достигало всего 15, в 1911 г. оно, по данным инспекции, поднялось до 44. Число занятых рабочих превышает 2000, производительность — 2 млн. руб. Значительное большинство фабрик принадлежит евреям. В металлургической промышленности, как и в каменноугольной, евреи представлены слабо. Более значительно их участие в производстве по изготовлению различных мелких металлических изделий, так как эта отрасль не требует больших капиталов и сложного оборудования. К тому же в этих производствах играет особенно важную роль сбыт на внутренние русские рынки, к которым евреи имеют более легкий доступ. Укажем на производства металлической посуды, кроватей, бронзовых изделий, предметов роскоши и т. д. Особенный интерес представляет производство игрушек, развившееся в крупный промысел, с Ченстоховом в качестве центра. Первоначально евреи работали для удовлетворения спроса сотен тысяч богомольцев, стекавшихся в Ченстохов, и производили различные предметы христианского культа. Потом, когда законодательные ограничения стеснили право евреев на производство таких предметов, фабриканты приспособили свои заведения для производства игрушек. Некоторые из этих фабрик в настоящее время достигли значительных размеров (св. 100 раб.). Другая группа механических фабрик, принадлежащих евреям, имеется в Лодзи и обслуживает текстильные фабрики, изготовляя различные орудия производства. Значительного развития достигло производство по обработке дерева; изделия из дерева, особенно мебельные фабрики, занимают несколько тысяч рабочих. Производство бумажное и гильзовое является одной из тех сфер, где евреи решительно преобладают над прочими. Важную роль играет кожевенное производство, представленное большим числом мелких заводов, разбросанных по всему краю, но особенно по Сувалкской и Келецкой губ. В связи с кожевенным производством стоит обувное, которое в последнее время дало очень широко развитую отрасль производства механической обуви. Из 12 крупных фабрик механической обуви, находящихся в Варшаве и занимающих каждая от 50 до 800 рабочих, 10 принадлежит евреям, а средние фабрики в числе 12, занимающие от 30 до 50 рабочих, все принадлежат евреям. Все эти фабрики работают высшие сорта обуви. Судьба этого производства характерна для целого ряда отраслей польско-еврейской промышленности. До 1905 г. в производстве замечалось сильное концентрационное движение. Все производство было сосредоточено на 43 фабриках с 1½ тыс. рабочих. Но, начиная с этого момента, обувная промышленность в Варшаве стала испытывать все больший гнет конкуренции со стороны Риги и Петербурга и, чтобы выдержать борьбу, прибегла к крайнему дроблению промысла: число предприятий увеличилось в три раза (до 125), не считая посредников, число же рабочих скорее уменьшилось. Вместе с тем ухудшились и условия труда. Рабочие все были переведены на поштучную плату, и заработная плата понижена более чем в два раза (с 18—20 руб. в неделю до 7—10). Крупные фабрики перешли к машинному труду, но евреев принимают крайне неохотно. К фабричным производствам следует также отнести щетинное, работающее по преимуществу на экспорт. Оно сосредоточено в Сувалкской губернии и разбросано по целому ряду местечек. В производстве заняты исключительно евреи, причем широко применяется детский труд. Положение щетинщиков хуже, чем в губерниях Северо-Западного края. Ремесло в Ц.-П., в особенности в крупных городах, также потеряло характер работ на местный рынок. Сбыт в Россию играет и здесь очень важную роль. Ремесло поэтому утратило свою самостоятельность и все больше превращается в домашнюю промышленность. Между производителем и потребителем становится магазин или скупщик который, по большей части, поставляет ремесленникам и сырье, иногда оказывая и кредит. Общее число ремесленников-евреев в Ц.-П. — 119 тыс., что по отношению к еврейскому населению городов и посадов составляет 10,8%. Большая часть ремесленников (около 70 тыс.) сосредоточена в западной части Ц.-П. (Варшавская, Калишская, Петроковская, Келецкая и Радомская губ.). Из общего числа ремесленников, по данным ЕКО, мастеров — 49,4%, подмастерьев — 27,7%, учеников — 22,9%. Женщин в ремеслах 15 тыс. Мастерские, принадлежащие женщинам, в общем крупнее, нежели мужские мастерские. Наиболее крупной отраслью является изготовление одежды. Число портных и портних определялось в 35 тыс. чел. Наиболее значительная часть изделий сбывается с помощью ярмарок и магазинов на местных и ближайших рынках, причем в особенности портные посадов и мелких городов работают, главным образом, для удовлетворения спроса окрестного крестьянства. Но вместе с тем все больше развивается работа, рассчитанная на спрос из Империи. В некоторые города за покупкой готового платья ежегодно приезжают купцы и комиссионеры из отдаленных мест, как Кавказ и Закавказье. Особое место занимает чулочное производство с числом рабочих более тысячи (мужской труд находит в этой области большее применение, чем женский). Главным центром сбыта является Варшава, которая, в свою очередь, переправляет большие партии товара на внутренние рынки России. Важной отраслью домашней промышленности является ручное ткачество, занимающее больше 4000 человек. Конкуренция механических станков оттесняет это производство в отдаленные мелкие городишки, где труд, за отсутствием других промыслов и бедностью жизни, исключительно дешев. В Лодзи же и других крупных центрах ручное ткачество пришло в полный упадок. Ткачи находятся в полной зависимости от раздатчиков основы и получают мизерное вознаграждение при самой напряженной работе, в которую к тому же втягивают всю семью. Столярное, слесарное и сапожное ремесла также наполовину превратились в фабричные промыслы, наполовину опустились до степени домашней промышленности. В общем и целом положение еврейских ремесленников настолько плачевно, что они не в состоянии существовать своим промыслом и вынуждены прибегать к побочным заработкам, как мелочная торговля или аренда садов и огородов. Ремесленники дают главную массу эмигрирующих из Ц.-П. евреев, причем эмиграция эта абсолютно очень велика (см. Эмиграция). Евреи выезжают из Ц.-П. даже в Россию, где положение их не лучше. Бойкот евреев, особенно усилившийся со времени выборов в четвертую думу, ведет к дальнейшему ухудшению положения. Евреи-торговцы встречают все большие затруднения от народившейся конкуренции христиан-купцов и от разросшегося кооперативного движения. Индустриализация же еврейского населения, которая при данных условиях является прямым выходом из создавшегося положения, задерживается целым рядом неблагоприятных факторов, в числе которых на первом месте следует поставить правовые ограничения, мешающие свободному расселению евреев. Отсталые формы еврейской промышленности с преобладанием так назыв. потогонной системы черпают свою жизненность, между прочим, именно в этих ограничениях. — Ср.: К. Г. Воблый, «Очерки по истории польской промышленности»; Блиох, «Сравнение матер. и нравств. благосостояния и задолженность землевладения в Ц.-П.»; Hollaenderski, Les juifs en Pologne; Л. Скаржинский, «Свод трудов местных комитетов 10 губерний Ц.-П.»; «Обзор губерний в прил. к Всеподд. отчетам губ.»; П. И. Лященко, «Хлебная торговля на внутр. рынках России»; Б. Бруцкус, «Професс. состав евр. населения России», СПб., 1908. А. М. Гинзбург.18.