Господа Головлёвы

Эта статья находится на начальном уровне проработки, в одной из её версий выборочно используется текст из источника, распространяемого под свободной лицензией
Материал из энциклопедии Руниверсалис
Господа Головлёвы
Титульный лист первого издания романа. Издательство Алексея Суворина, 1880.Титульный лист первого издания романа. Издательство Алексея Суворина, 1880.
Жанр роман
Автор Михаил Салтыков-Щедрин
Язык оригинала русский
Дата написания 1875—1880 годы

«Господа́ Головлёвы» — роман М. Е. Салтыкова-Щедрина, написанный в 1875—1880 годах. Изначально замысел автора был ограничен созданием отдельных рассказов, входящих в сатирический цикл «Благонамеренные речи» и публиковавшихся на страницах журнала «Отечественные записки»; в первых очерках Иудушка Головлёв выглядел второстепенным персонажем, образ которого начал развиваться по мере работы над семейной хроникой[1].

В виде отдельной книги роман впервые опубликован в 1880 году.

Основные персонажи

  • Арина Петровна Головлёва — женщина лет шестидесяти (в начале романа), помещица, единовластно управляющая большим имением. Имеет мужа — человека «легкомысленного и пьяненького» — и четверых детей.
  • Владимир Михайлович Головлёв — муж Арины Петровны. Называет жену «ведьмой» и «чёртом». Живёт праздно, занимается сочинением «вольных стихов».
  • Степан Владимирович Головлёв (он же Стёпка-балбес) — старший сын Арины Петровны. Окончил университет; работал в канцеляриях и департаментах, однако на чиновничьей стезе не преуспел. Арина Петровна приобрела для него дом в Москве, который Степан быстро прокутил. Оставшись в возрасте «около сорока лет» без денег, решил вернуться в Головлёво.
  • Анна Владимировна Головлёва (Уланова) — дочь Арины Петровны. Сбежала с гусаром, обвенчалась с ним без родительского благословения. Через два года корнет пропал. После смерти Анны Владимировны остались девочки-близнецы Аннинька и Любинька. Малюток Арина Петровна забрала к себе, пристроив во флигеле.
  • Порфирий Владимирович Головлёв (он же Иудушка) — сын Арины Петровны. С детства отличался стремлением приласкаться к матери, выразить ей свою преданность. Женат (в начале романа), имеет сыновей Владимира и Петра.
  • Павел Владимирович Головлёв — сын Арины Петровны. Холост. Молчалив, апатичен. Склонен к выпивке.
  • Анна Семёновна и Любовь Семёновна Улановы (Аннинька и Любинька) — дочери Анны Владимировны. После смерти матери воспитывались в доме Арины Петровны; повзрослев, стали актрисами.
  • Евпраксеюшка — молодая экономка в головлевской усадьбе, мать Володьки — третьего сына Иудушки.

Сюжет

Владелица обширного имения Арина Петровна Головлёва узнала, что московский дом старшего сына Степана продан за долги на аукционе. Это известие возмутило барыню; чтобы решить судьбу непутёвого отпрыска, Арина Петровна решила собрать семейный совет с участием младших сыновей, которым было приказано немедленно прибыть в Головлёво.

На совете, напоминающем суд, Арина Петровна сообщила, что намерена отдать Степану вологодскую деревеньку. Однако после речей Порфирия Владимировича о том, что деревня будет промотана, барыня отменила собственный вердикт и оставила Степана в головлёвской усадьбе.

Старшему сыну была выделена холодная контора, в которой он сидел безвылазно. Вся его одежда состояла из отцовских заношенных туфель и его же старого халата; заботы матери сводились к тому, чтобы «постылый не умер с голоду». В один из дней Степан исчез. Беглеца нашли в полубесчувственном состоянии, вернули домой. С этого момента он начал угасать и зимой скончался.

Прошло десять лет. Некогда властная и самоуверенная Арина Петровна превратилась в приживалку в доме младшего сына. Муж её умер; имение барыня разделила, оставив Порфирию лучшую часть, а Павлу — ту, что похуже. Павел Владимирович, приняв у себя в Дубровине мать вместе с сиротами-племянницами, поставил условие: на его половину не ходить, в хозяйственные дела (которыми заправляла ключница Улита) не вмешиваться. Сам же Павел из-за склонности к выпивке скоро занемог. Узнав, что дни брата сочтены, в Дубровино немедленно выехал Порфирий Владимирович с сыновьями. Во время последнего разговора с Иудушкой умирающий Павел напомнил, что брат пустил мать по миру, назвал его кровопийцей и прогнал.

После смерти Павла Иудушка стал владельцем дубровинского имения. Не желая оставаться рядом со средним сыном, Арина Петровна вместе с внучками перебралась в их деревню Погорелку. Вскоре Аннинька и Любинька объявили, что не хотят жить в сельской местности, и уехали сначала в Москву, а затем в Харьков, где «поступили на сцену в театр». От одиночества Арина Петровна стала время от времени ездить в Головлёво и навещать Иудушку, который «вдруг перестал быть ненавистным».

Сам Порфирий Владимирович с годами потускнел, полинял. Его сын Владимир покончил с собой; со вторым сыном, Петром, Иудушка изредка обменивался письмами. Когда же Пётр приехал в Головлёво, чтобы попросить взаймы 3000 рублей (он проиграл казённые деньги), то получил отказ. Для Арины Петровны, оказавшейся свидетельницей разговора отца и сына, это событие стало потрясением — она прокляла Иудушку и через месяц умерла в Погорелке. Следом ушёл из жизни Пётр, не добравшийся после суда до места ссылки.

Последним убежищем Иудушки стал кабинет, откуда он выходил всё реже и реже. Единственным его собеседником стала Аннинька, приехавшая после самоубийства сестры в Головлёво. В одну из мартовских ночей Порфирий Владимирович покинул дом и отправился на погост, чтобы навестить могилу матери. Окоченевший труп барина нашли неподалёку от деревни, где была похоронена Арина Петровна.

История создания и публикации

Петербург. Дом на Литейном, где размещалась редакция журнала «Отечественные записки»

Рассказ «Семейный суд», ставший впоследствии первой главой романа, был написан Салтыковым-Щедриным в 1875 году[2]. Появление рассказа в октябрьском номере журнала «Отечественные записки» (публикация шла в рамках сатирического цикла «Благонамеренные речи») получило доброжелательные отклики; так, Иван Тургенев отозвался на него письмом, в котором отметил точность нарисованных образов и поинтересовался, отчего бы автору не продолжить развитие темы[1]:

Она так хороша, что невольно рождает мысль, отчего Салтыков вместо очерков не напишет крупного романа? <…> «Семейный суд» мне очень понравился, и я с нетерпением ожидаю продолжения — описания подвигов «Иудушки».

Рекомендация Тургенева была услышана: в декабрьском номере «Отечественных записок» (1875) печатается следующий рассказ о жизни Головлёвых «По-родственному», а через три месяца там же публикуются «Семейные итоги». К весне 1876 года становится понятно, что хроника жизни Головлёвых приобретает черты самостоятельного произведения. Однако собирать созданные главы в отдельную книгу автор не торопится: он чувствует её «внутреннюю незавершённость»[3]. Лишь в 1880 году, после написания финального эпизода, повествующего о смерти Порфирия Владимировича, Салтыков-Щедрин решил издать роман «Господа Головлёвы» (ранее объявленное название «Эпизоды из жизни одного семейства» было отклонено автором)[4].

Готовя рассказы к объединению в книгу, Салтыков-Щедрин отредактировал некоторые из них и произвёл замены в названиях отдельных глав; очерк «Выморочный» был основательно переработан[5].

Название рассказа в журнале Журнальная публикация Издания 1880, 1883
Благонамеренные речи. XIII. Семейный суд Отечественные записки, 1875, № 10 Семейный суд
Благонамеренные речи. XVII. По-родственному Отечественные записки, 1875, № 12 По-родственному
Благонамеренные речи. XVIII. Семейные итоги Отечественные записки, 1876, № 3 Семейные итоги
Благонамеренные речи. Перед выморочностью Отечественные записки, 1876, № 5 Племяннушка
Выморочный Отечественные записки, 1876, № 8 Выморочный
Семейные радости Отечественные записки, 1876, № 12 Недозволенные семейные радости
Решение (Последний эпизод из головлёвской хроники) Отечественные записки, 1880, № 5 Расчёт

Герои и прототипы

Семья была дикая и нервная, отношения между членами её отличались какой-то звериной жестокостью, чуждой всяких тёплых родственных сторон; об этих отношениях можно отчасти судить по повести "Семейство Головлёвых", где Салтыков воспроизвёл некоторые типы своих родственников.

—   Николай Белоголовый[6]
Дом, где родился М. Е. Салтыков-Щедрин (имение в селе Спас-Угол)

Салтыков-Щедрин вышел на историю Головлёвых после собственных жизненных переживаний. Первая же глава романа, по словам литературоведа Сергея Макашина, оказалась «наиболее насыщена автобиографическими реминисценциями»[7]. Так, вкладываемое в уста Арины Петровны сочетание «постылые дети» связано с воспоминаниями автора о своей семье, в которой существовало деление на «любимчиков» и «постылых»[8].

В образе Арины Петровны запечатлены черты матери Салтыкова-Щедрина Ольги Михайловны — женщины властной, не терпящей непослушания. Повествование о том, как головлёвская помещица делала первые шаги на ниве обогащения, во многом повторяет ситуацию из биографии Ольги Михайловны, которая приобрела в 1829 году часть ярославской вотчины[8].

В 1872—1874 годах писатель оказался втянутым в тяжбу о наследстве с собственным старшим братом Дмитрием Евграфовичем; в одном из писем Салтыков-Щедрин отозвался о нём как о человеке, способном делать «мелкие пакости». Черты Дмитрия явственно проступают в «портрете» Порфирия Владимировича; автор, не скрывая имени «прототипа», писал в ноябре 1875 года: «Это я его в конце Иудушки изобразил»[9]. Исследователи полагают, что даже лексика Иудушки, его склонность к пустословию — не что иное, как «спародированная речь Дмитрия Евграфовича»[10].

Писательница Авдотья Панаева вспоминала, что во время встреч с Салтыковым-Щедриным в Петербурге в 1863 году писатель раздражённо отзывался о провинциальной жизни, превращающей «людей в вяленых судаков», а своего брата называл Иудушкой. Те же самые характеристики были впоследствии даны персонажам романа «Господа Головлёвы»[11].

Позже автор вернётся к своему семейству в своём последнем романе «Пошехонская старина». В нём изображение семьи Салтыковых более автобиографично и реалистично.

Анализ

Художественные особенности

Джеймс Вуд называет Щедрина предшественником Кнута Гамсуна и модернистов:

Чем ближе Щедрин приближается к Порфирию, тем более непознаваемым он становится. В этом смысле Порфирий — модернистский прототип: персонаж, лишенный аудитории, отчуждённый актёр. Лицемер, который не знает, что он один, и которому некому сказать, что он один — что-то вроде революционного персонажа, поскольку у него нет «истинного» познаваемого «я», «постоянного» эго... На рубеже XIX и XX веков Кнут Гамсун, писатель, находящийся под сильным влиянием Достоевского и русского романа, изобрёл новый тип персонажей: безумные герои его романов «Голод» и «Мистерии» ходят повсюду и рассказывают о самих себе ложные изобличающие истории и фальшивят, хотя у них нет на то ясной причины... Таким образом, видна линия от Достоевского через Щедрина до Гамсуна[12].

Характеры членов семьи

Арина Петровна живёт как будто для семьи. Однако её заботы о близких — видимость; все устремления фактической главы семейства сосредоточены вокруг «фантастической погони за „благоприобретением“». В конце жизни Арина Петровна сама приходит к пониманию, что «служила призракам» — нет у неё ни семьи, ради которой она «одних казнила, других награждала», ни собственности[13]. При этом она, по утверждению Дмитрия Быкова, выглядит в романе едва ли не единственным здравым человеком[14]:

И у всех на лице словно застыло то выражение, с которым умирающая Арина Петровна смотрела в пространство, «словно она старалась что-то понять и не понимала».

Степан Владимирович обречён на гибель уже в момент прибытия в родительский дом: первое, что он увидел, ступив на родную землю, — это погост; в сознании персонажа проступает понимание, что «от Головлёва веет смертью»[15]. Отдельных причин для гибели Степана много: это и предательство Иудушки, и жестокосердие Арины Петровны, и равнодушие брата Павла. Будучи от природы человеком одарённым, Степан имел «характер рабский, повадливый до буффонства, не знающий меры и лишённый всякой предусмотрительности». Отмечая, что старший сын семьи Головлёвых «не оказывал ни малейшего позыва к труду», автор прямо указывает на господский склад жизни как «главный источник гибели Степана»[16]. Рассказывая о жизни Степана в Головлёве, Салтыков-Щедрин показывает «процесс постепенного омертвления жизни». Персонаж ещё живёт, но в тексте романа уже появляются элементы иного мира — так, глаза Степана в какой-то момент становятся «неподвижными», «стеклянными»[17].

Салтыков-Щедрин. Страница рукописи романа «Господа Головлёвы»

Порфирий Владимирович с первых страниц романа «аттестован» как «Иудушка», «кровопивушка», «откровенный мальчик», любящий «приласкаться к маменьке и слегка понаушничать». При раскрытии образа этого персонажа Салтыков-Щедрин, по замечанию литературоведа Дмитрия Николаева, использует «зоологические» сравнения и сопоставления. Так, навещая умирающего брата, Иудушка уподобляется пауку, который «пошёл паутину ткать». Павел боится Порфирия, потому что голос его «заползал в душу, словно змей»[18]. Диагноз, поставленный автором Иудушке, литературовед Валерий Прозоров назвал «полным нравственным окостенением»[19].

По мере развития действия Салтыков-Щедрин всё реже применяет по отношению к герою слово «Иудушка»; из речи персонажа постепенно исчезают те «приторно-ласкательные обороты», которые использовались Порфирием Владимировичем в первых главах романа. Чем дальше, тем отчётливее проступает тема тотального одиночества, которое в итоге толкает героя на «сознательную смерть»[20].

Финал романа расценивается исследователями творчества Салтыкова-Щедрина как некое загадочное действо, «не поддающееся поверхностным расшифровкам»[20]. На последних страницах автор открывает «в смрадной, гаснущей жизни Иудушки такие поступки, что резко очерченный тип стяжателя и пустослова воспринимается по-настоящему трагически»[21].

Я бы отнёс к сильнейшим страницам мировой литературы финал романа, в котором Иудушка вдруг уходит из дома метельной мартовской ночью и замерзает, не дойдя до погоста[14].

Павел Владимирович характеризуется автором как человек, «лишённый поступков». Он не делал ни зла, ни добра, никого не обижал и никому не помогал, огрызался против матери и одновременно боялся её. В отличие от Иудушки, он не обладал «мастерством плетения словес»; и в устной речи, и в письмах был «краток до резкости и вдобавок ко всему косноязычен»[22]. Его существование — это грёзы наяву, тот «морок, что опустился на всех» представителей семьи Головлёвых[14].

Образ поместья

Исследователи сравнивают образ головлёвской усадьбы с помещичьими владениями в произведениях других писателей. Образ тургеневской усадьбы, как правило, «овеян поэзией природы и искусства». В описании гончаровских усадеб превалирует «патриархальная мудрость». Усадьбы в изображении Льва Толстого — это в основном «здоровая сельская жизнь»[4].

Головлёвская усадьба иная — она «несёт запах тлена, разорения жизни»[4]. Когда Степан Владимирович (первая глава) направляется в село, он, несмотря на голод и безденежье, бодр; в нём чувствуется желание жить. Едва дорога выходит к родному селу — Стёпка-балбес сникает; Головлёво воспринимается им как конец пути: «дальше идти уже некуда», «теперь всё кончено»[17].

Создав картину опустошения помещичье-усадебной жизни <...>, Щедрин заполнил пробел, который оставили, при всём собственном критицизме в его изображениях, Тургенев и Толстой[23].

Критика

Первые отзывы современников Салтыков-Щедрин начал получать задолго до окончания романа. Поэт Алексей Жемчужников осенью 1876 года в письме автору сообщал, что его Иудушка — «это лучшее из созданий», и отмечал соединение в образе Порфирия Владимировича «почти смехотворного комизма с глубоким трагизмом». Писатель Иван Гончаров, пытаясь в декабре 1876 года предсказать дальнейшее развитие образа Иудушки, предположил, что персонаж «потеряет всё нажитое, перейдёт в курную избу и умрёт на навозной куче»[24].

Выход романа отдельной книгой вызвал поток рецензий, авторы которых отмечали достойную работу писателя: «Вся читающая Россия с глубоким интересом прочла это выходящее из ряду вон по своим достоинствам сочинение Щедрина»[25]. Газеты и журналы 1880-х годов, анализируя роман, давали характеристики персонажам. Так, автор «Современных известий» назвал Арину Петровну и Иудушку «замечательными типами», которые Салтыков-Щедрин разработал «до малейших деталей»[26]. В аналитических разборах звучали мысли о том, что Порфирий Владимирович должен был «прийти к тяжёлому сознанию, покаравшему его»[27][28].

В нашей литературе, в среде вполне русских культурных типов, каковы Чичиков, Ноздрёв, Собакевич, Коробочка, Простаков, Плюшкин и пр., недоставало только этого самого Иудушки, и г. Щедрин вполне удачно восполнил этот важный пробел[29].

Часть откликов была посвящена финалу романа. Писатель Константин Арсеньев, отметив, что в заключительных главах автор сумел отыскать в Иудушке «человеческую черту», пришёл к выводу, что «немного найдётся страниц более мрачных, чем конец головлёвской эпопеи»[30].

Классик американской литературы Теодор Драйзер, ознакомившийся с «Господами Головлёвыми» в 1939 году, признался, что после прочтения романа он увидел в Салтыкове-Щедрине «не только выдающегося писателя своего народа, но фигуру мирового значения»[31].

Адаптации

Первую попытку инсценировать роман сделал драматург Николай Куликов сразу после выхода отдельной книги. Спектакль «Господа Головлёвы», показанный в Москве поздней осенью 1880 года, вызвал немало откликов. Писатель Пётр Боборыкин в рецензии не только признал, что хроника семьи Головлёвых — это самое глубокое и беспощадное произведение Салтыкова-Щедрина, но и с сожалением констатировал, что при переносе действа на театральные подмостки из романа были исключены «поразительные финальные сцены»[32].

Роман был неоднократно экранизирован. В 1933 году режиссёр Александр Ивановский снял на «Ленфильме» картину «Иудушка Головлёв» (в роли Порфирия Владимировича — Владимир Гардин); в 2010-м киноверсию создала режиссёр Александра Ерофеева.

Примечания

  1. ↑ 1,0 1,1 Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем: В 28 т. Письма. — М., Л.: Наука, 1961—1967. — Т. XI. — С. 149.
  2. ↑ Прозоров В. В. М. Е. Салтыков-Щедрин. — М.: Просвещение, 1988. — С. 107. — 176 с. — ISBN 5-09-000536-2.
  3. ↑ Николаев Д. П. М. Е. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество: Очерк. — М.: Детская литература, 1985. — С. 149—150. — 222 с.
  4. ↑ 4,0 4,1 4,2 Покусаев Е. И. Шедевр социальной сатиры // Салтыков-Щедрин М. Е. Господа Головлёвы. — М.: Художественная литература, 1970.
  5. ↑ Салтыков-Щедрин М. Е. Собрание сочинений в 20 т. — М.: Художественная литература, 1972. — Т. 13.
  6. ↑ М. Е. Салтыков-Щедрин в воспоминаниях современников / В. Григоренко, Сергей Макашин, Семен Машинский. — М.: Художественная литература, 1975. — Т. 2. — С. 264. — 408 с. — (Серия литературных мемуаров).
  7. ↑ Макашин С. Салтыков-Щедрин. Биография. — М.: Художественная литература, 1949. — Т. I. — С. 31. — 509 с.
  8. ↑ 8,0 8,1 Прозоров В. В. М. Е. Салтыков-Щедрин. — М.: Просвещение, 1988. — С. 109-112. — 176 с. — ISBN 5-09-000536-2.
  9. ↑ Макашин С. Салтыков-Щедрин. Биография. — М.: Художественная литература, 1949. — Т. I. — С. 19-28. — 509 с.
  10. ↑ Е. М. Макарова. Жизненные источники образа Иудушки Головлёва // Звезда. — 1960. — № 9. — С. 162.
  11. ↑ Панаева А. Я. Из воспоминаний // М. Е. Салтыков-Щедрин. В воспоминаниях современников / С. А. Макашин. — М.: Художественная литература, 1975. — Т. I. — С. 190. — 408 с. — (Серия литературных мемуаров).
  12. ↑ James Wood. The Golovlyov Family Introduction
  13. ↑ Николаев Д. П. М. Е. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество: Очерк. — М.: Детская литература, 1985. — С. 152-154. — 222 с.
  14. ↑ 14,0 14,1 14,2 Дмитрий Быков. Вместо жизни. — М.: Вагриус, 2006. — С. 54-55. — 464 с. — ISBN 5-9697-0163-7.
  15. ↑ Николаев Д. П. М. Е. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество: Очерк. — М.: Детская литература, 1985. — С. 158. — 222 с.
  16. ↑ Прозоров В. В. М. Е. Салтыков-Щедрин. — М.: Просвещение, 1988. — С. 121. — 176 с. — ISBN 5-09-000536-2.
  17. ↑ 17,0 17,1 Николаев Д. П. М. Е. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество: Очерк. — М.: Детская литература, 1985. — С. 160. — 222 с.
  18. ↑ Николаев Д. П. М. Е. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество: Очерк. — М.: Детская литература, 1985. — С. 162-166. — 222 с.
  19. ↑ Прозоров В. В. М. Е. Салтыков-Щедрин. — М.: Просвещение, 1988. — С. 126. — 176 с. — ISBN 5-09-000536-2.
  20. ↑ 20,0 20,1 Прозоров В. В. М. Е. Салтыков-Щедрин. — М.: Просвещение, 1988. — С. 130. — 176 с. — ISBN 5-09-000536-2.
  21. ↑ Покусаев Е. "Господа Головлёвы" М. Е. Салтыкова-Щедрина. — М.: Художественная литература, 1975. — С. 67. — 120 с.
  22. ↑ Прозоров В. В. М. Е. Салтыков-Щедрин. — М.: Просвещение, 1988. — С. 119. — 176 с. — ISBN 5-09-000536-2.
  23. ↑ С. Макашин. Суровый гений русской литературы // Салтыков-Щедрин М. Е.; Господа Головлёвы. — М.: Мир книги, Литература, 2006. — С. 9. — 512 с. — (Бриллиантовая коллекция). — ISBN 5-486-00563-6.
  24. ↑ Прозоров В. В. М. Е. Салтыков-Щедрин. — М.: Просвещение, 1988. — С. 126-127. — 176 с. — ISBN 5-09-000536-2.
  25. ↑  // Южный край. — 1880. — № 18.
  26. ↑  // Современные известия. — 1881. — № 13.
  27. ↑ Прозоров В. В. М. Е. Салтыков-Щедрин. — М.: Просвещение, 1988. — С. 133. — 176 с. — ISBN 5-09-000536-2.
  28. ↑ Введенский А. Господа Головлёвы // Страна. — 1880. — № 65. — С. 7.
  29. ↑  // Русское богатство. — 1880. — № 6.
  30. ↑  // Вестник Европы. — 1883. — № 5.
  31. ↑ Драйзер Т. Изображать характер и дух действительности (Из переписки) // Вопросы литературы. — 1963. — № 5. — С. 197.
  32. ↑ Прозоров В. В. М. Е. Салтыков-Щедрин. — М.: Просвещение, 1988. — С. 128. — 176 с. — ISBN 5-09-000536-2.
Источник — https://xn--h1ajim.xn--p1ai/index.php?title=Господа_Головлёвы&oldid=4860412