Осада Москвы (1439)
| Осада Москвы Улу-Мухаммедом | |||
|---|---|---|---|
| Основной конфликт: Русско-казанские войны | |||
 Кремль Дмитрия Донского на картине Аполлинария Васнецова | |||
| Дата | 3—13 июля 1439 | ||
| Место | Москва | ||
| Итог |
Отступление татар от Москвы разграбление округи |
||
| Противники | |||
|
|
|||
| Командующие | |||
|
|
|||
|
|
|||
Калка (1223) — река Воронеж (1237) — Рязань (1237) — Коломна (1238) — Москва (1238) — Владимир (1238) — Сить (1238) — Козельск (1238) — Чернигов (1239) — Киев (1240) — Неврюева рать (1252) — Куремсина рать (1252-55) — Туговая гора (1257) — Дюденева рать (1293) — Киев (1299) — Бортенево (1317) — Тверь (1327) — Синие Воды (1362) — Шишевский лес (1365) — Пьяна (1367) — Булгария (1376) — Пьяна (1377) — Вожа (1378) — Куликово поле (1380) — Москва (1382) — Ворскла (1399) — Киев (1399) — Москва (1408) — Киев (1416) — Одоев (1424) — Белёв (1437) — Москва (1439) — Листань (1444) — Суздаль (1445) — Битюг (1450) — Москва (1451) — Алексин (1472) — Угра (1480) | |
Осада Москвы 1439 года — десятидневная осада Москвы татарским ханом Улу-Мухаммедом.
Победив войска Василия II в битве под Белёвом, Улу-Мухаммед через некоторое время подступил к Москве. Василий II оставил город на попечение воевод, а сам уехал в недоступные для татар заволжские леса. Оборона Москвы была поручена выходцу из Великого княжества Литовского Юрию Патрикеевичу, шурину великого князя. Тот проявил себя способным организатором. Приступы татар к белокаменному Кремлю, выстроенному Дмитрием Донским, оказались тщетными. В итоге татары были вынуждены отступить, разграбив окрестности и уведя множество пленных. На обратном пути Улу-Мухаммед сжёг Коломну[1].
После ухода татар Василий II вернулся из Заволжья, однако обосновался на некоторое время в Переяславле-Залесском, поручив управление Москвой двоюродному брату Дмитрию Юрьевичу Красному. Как отмечала Ермолинская летопись, причиной нежелания немедленного возвращения в Москву было то обстоятельство, что «бе бо посады пождьжены от татар, и люди посечены, и смрад велик от них». Историк Николай Борисов видит в упоминании этого нюанса наглядное сопоставление жестокости и равнодушия к трагедии Василия II с описанным там же благородством и скорбью Дмитрия Донского, который погребал погибших при нашествии Тохтамыша за собственные деньги[2].