Материал из энциклопедии Руниверсалис
Родерик Импи Му́рчисон или Родерик Импи Мэ́рчисон (также Мерчисон; англ. Sir Roderick Impey Murchison, 1st Baronet — фамилия читается [mɜːtʃɪsən], близко к «Мёрчисон»; 19 февраля 1792, Росс и Кромарти, Хайленд — 22 октября 1871, Лондон) — британский учёный геолог и путешественник, впервые описавший и исследовавший силурийский, девонский и пермский геологические периоды, почётный член Императорской Санкт-Петербургской академии наук.
Цитаты
|
Даже если Россия расширяет свои владения за счёт сопредельных колоний, в отличие от остальных колониальных держав она отдаёт этим своим ново-приобретениям больше, чем берёт от них. И не потому, что ею движет некая филантропия или что-то в этом роде. Изначальные устремления всех империй мало разнятся, но там, где появляется русский человек, всё чудесным образом получает совсем иное направление.
Выработанные у восточных славян ещё с дохристианских времён нравственные нормы не позволяют русскому человеку насиловать чужую совесть и посягать на имущество, ему по праву не принадлежащее. Чаще из коренящегося в нем неистребимого чувства сострадания он готов отдать с себя последнюю рубашку, чем у кого-то её отнять. Поэтому, каким бы ни было победоносным русское оружие, в чисто меркантильном плане Россия всегда остаётся в проигрыше.
Побеждённые же ею или взятые под защиту в конечном итоге обычно выигрывают, сохраняя в неприкосновенности свой образ жизни и духовные институты, вопреки их явной недостаточности для прогресса, в чём легко убеждаешься, познакомившись с ними более-менее основательно, приумножая своё материальное достояние и существенно продвигаясь по пути цивилизации.
Показательны примеры тому хотя бы Эстландия и Кавказ, в продолжение веков презираемые и насилуемые своими соседями, но занявшие почётное место среди народов и достигших несравнимого с прежним благосостояния под покровительством России, между тем как от приобретения Эстландии и Кавказа положение русского народа, то есть коренного населения метрополии, не улучшилось нисколько.
Последнее нам кажется парадоксом, но такова реальность, первопричины которой кроются, несомненно, в особенностях русской морали[1]. —
|
Примечания
