Муж скорбей

Эта статья находится на начальном уровне проработки, в одной из её версий выборочно используется текст из источника, распространяемого под свободной лицензией
Материал из энциклопедии Руниверсалис
Картина Альбрехта Дюрера традиционно называется «Ecce homo», хотя имеет типичную иконографию «Мужа скорбей» — обратите внимание на след от удара копья.

«Муж скорбей» (лат. Vir dolorum, ивр.אִישׁ מַכְאֹבוֹת, иш маховот‏‎) — эпитет Иисуса Христа, идущий из ветхозаветного предсказания о грядущем Мессии в 53-й главе «Книги Исайи».[1]

Нет в нем ни вида, ни величия… который привлекал бы нас к Нему. Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице своё; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его. Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились.

Символический смысл данного образа — добровольное принятие Сыном Божьим человеческого облика со всеми его немощами, и символической роли жертвенного агнца.

В искусстве

Копия византийской мозаичной иконы из Санта-Кроче-ин-Джерусалемме, повлиявшей на сложение католической иконографии «Мужа скорбей»
«Муж скорбей», Мастер Франке, Гамбург, Кунстхалле

Иконографический тип Иисуса-Мужа скорбей (в западноевропейском искусстве) является изображением Христа в терновом венце, с кровавыми следами от бичевания и с орудиями Страстей. Тип часто совмещается с иконографией Ecce Homo, из которого, предположительно, развился. Но, в отличие от него, в «Муже скорбей» Иисус изображается в одиночестве (а не в сопровождении стражников), максимум — поддерживаемый ангелами. Кроме того, Ecce Homo является изображением фактического эпизода Страстей — предстояния Христа перед Пилатом и выдача его толпе, а «Муж скорбей» — абстрактная иллюстрация тщеты и страданий, испытываемых им.

Кроме того, раны Иисуса Христа в данном случае — это травмы, полученные им уже на кресте, включая следы от гвоздей и удара копья в подреберье, что характерно, например, для иконографии «Христа в темнице» в народной скульптуре России XVIII—XIX веков. Но при этом он изображен живым — но не воскресшим (одетым в свет, без ран). В Ecce Homo он также живой, но не имеет ран, поскольку это конкретный момент Страстей — Пилат показывает Христа народу перед осуждением его на смерть.

Лоренцо Монако, «Пьета», 1404
Месса святого Григория

На некоторых ранних работах встречаются гроб и пещера, как атрибуты его смерти и погребения. Кроме того, в Ecce Homo Христос изображается терпящим страдания от толпы, а в «Муже скорбей» — скорбящим за все человечество (поэтому часто ему придается задумчивая поза, подпирающая щеку рукой).

Этот тип изображения появился в XII в. в Византии в качестве Akra Tapeinosis («Христос во гробе»)[2], получив в католических странах несколько иное толкование — поскольку в Византии Христос изображался все-таки мертвым. К нач. XIV в. благодаря распространению христианской мистики перебрался в Европу, преимущественно в немецкоговорящие регионы.

Даниэль Арасс в своей книге «Деталь в живописи»[3] указывает, что этот образ мог использоваться как вариант изображения Arma Christi: Христос, мертвый, стоящий, обычно по пояс, с отчетливо зримыми ранами, в окружении многочисленных Орудий Страстей. В изображениях этого типа существует множество расхождений. «Данный тип изображения устанавливается незадолго до XV века и имеет двоякое происхождение. Икона, привезенная в Рим с Востока (ок. 1300, мозаичная икона, Санта-Кроче-ин-Джерусалемме), породила легенду, призванную утвердить её славу как чудотворной, а легенда в свою очередь породила изображение, связанное с ней. (…) Тип изображения мёртвого Христа в окружении деталей, символизирующих Страсти, сам становится деталью уже более важного повествовательного сюжета, а именно эпизода из мессы св. Григория, во время которой, по преданию, Христос, окруженный символами страстей, явился в видении папе римскому, совершавшему богослужения. (…) Распространение легенды и связанного с ней живописного изображения (полного или фрагментарного) с самого начала поощрялось Римской церковью в связи с тем, что явление живого-мертвого Христа св. Григорию мистически подтверждало реальность пресуществления в таинстве святой мессы. Именем Рима такой образ на много лет обеспечивал отпущение грехов тому из верующих, кто будет созерцать его с соответствующим благоговением». В дальнейшем тип изображения сойдет на нет, и сменится «Пьетой», иконография которого разовьется из этого корня.

См. также

Примечания

  1. Александр (Милеант), епископ. «Ветхий Завет о Мессии» Архивная копия от 21 февраля 2008 на Wayback Machine
  2. Byzantium: Faith and power Архивировано 22 декабря 2007 года.
  3. Д. Аррас. Деталь в живописи. СПб, 2010. С. 96-105

Ссылки