Зубов, Платон Александрович

В Руниверсалис есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Зубов; Зубов, Платон; Зубов, Платон Александрович.

Платон Александрович Зубов
Художник Иоганн Баптист Лампи, 1793
Член Непременного совета
30 марта — 26 декабря 1801 года
Екатеринославский, вознесенский и таврический генерал-губернатор
1793 — 1796
Предшественник	Григорий Александрович Потёмкин
Президент Коллегии иностранных дел
1791 — 1792
Предшественник	Александр Андреевич Безбородко
Дата рождения	15 (26) ноября 1767(1767-11-26)
Место рождения	Российская империя
Дата смерти	7 (19) апреля 1822(1822-04-19) (54 года)
Место смерти	Рундальский дворец, Курляндская губерния
Отец	Александр Николаевич Зубов
Супруга	Текла Валентинович
Награды	Российские: Иностранные:
Военная служба
Звание	генерал-фельдцейхмейстер (1793—1796), генерал от инфантерии (1800)
Командовал	Кавалергардский корпус (шеф; 1791—1796) Артиллерийский корпус (1793—1796) Инженерный корпус (1793—1796) Черноморский флот (1796) Вознесенская легкая конница (до 1796) Черноморское казачье войско (до 1796) 1-й кадетский корпус (1795—1796, 1800—1801)

Граф (с 1793), светлейший князь (с 1796) Плато́н Алекса́ндрович Зу́бов (15 [26] ноября 1767 — 7 [19] апреля 1822, замок Руэнталь, Курляндия) — последний фаворит Екатерины II. При полном отсутствии боевых заслуг возвысился от чина секунд-ротмистра Конной гвардии в 1789 году до звания генерал-фельдцейхмейстера в 1793 году и начальника черноморского флота в 1796 году исключительно благодаря благосклонности императрицы. После смерти светлейшего князя Григория Александровича Потёмкина стал генерал-губернатором Новороссии, президентом Коллегии иностранных дел, а к 1793 — самым влиятельным, после Екатерины II, человеком в Российской империи. Во внешней политике выступал за союз со Швецией и Пруссией, покровительствовал эмигрантам, бежавшим в Россию из революционной Франции. Один из организаторов третьего раздела Речи Посполитой, в результате которого вошёл в число крупнейших землевладельцев Литвы. Автор химерического проекта захвата Константинополя, ради реализации которого в 1796 году была развязана чрезвычайно затратная для России война c Персией. В годы фавора большую известность, влияние, титулы, награды и огромные богатства приобрели отец Платона Александровича, сестра Ольга Жеребцова и братья Николай, Дмитрий и Валериан, а также другие родственники и знакомые Зубовых.

После смерти императрицы Платон Зубов выступал сторонником передачи престола великому князю Александру Павловичу в обход его отца великого князя Павла Петровича. С воцарением последнего князь Зубов вместе с братьями оказался в опале и лишился всех должностей, — был отправлен в заграничный отпуск, а по возвращении заточён в собственном имении. В 1800 году, благодаря интригам своих сторонников, братья Зубовы были возвращены ко двору — Платон Александрович получил чин генерала от инфантерии и возглавил 1-й кадетский корпус. Активно участвовал в заговоре против Павла I и присутствовал при убийстве императора другими заговорщиками. По восшествии на престол Александра I стал членом Непременного совета, где предлагал проект конституции и ряд реформ, направленных на смягчение крепостного гнёта, некоторые из которых были осуществлены. Однако конституция так и не была принята, а через несколько месяцев князь Зубов вновь оказался в опале и, получив отпуск, уехал за границу. В последующие годы много путешествовал по Европе, время от времени появляясь в Санкт-Петербурге с различными проектами, некоторые из которых были утверждены Александром I. С началом Отечественной войны 1812 года, формально оставаясь в отпуске, был вновь призван к делам и часто появлялся на главной квартире армии, действующей против Наполеона. Он поддержал отказ Александра I от личного участия в военных действиях, а на совете в Филях высказался за оставление Москвы. После 1813 года и до самой смерти жил почти безвыездно помещиком в своих литовских имениях.

Биография

Платон Зубов был третьим сыном небогатого дворянина Александра Николаевича Зубова и его супруги Елизаветы Васильевны (1742—1813), единственной дочери армии прапорщика Василия Воронова. Отец, управляющий имениями графа Николая Ивановича Салтыкова, многократно уличённый во взятках и лихоимстве, имел под конец жизни репутацию «бесчестнейшего дворянина во всём государстве». У Платона были старшие сёстры Анна и Ольга, старшие братья Николай и Дмитрий, а также младший — Валериан. Все дети Зубовых получили домашнее воспитание. Платон, по свидетельству современников, был довольно образован, обладал хорошей памятью, способностями и страстью к музыке — выучился неплохо играть на скрипке. Роста он был среднего, «гибок, мускулист и строен; у него был высокий лоб и прекрасные глаза».

Украшенный творёным золотом и акварельными красками патент на чин, выданный гвардии корнету Зубову при его производстве в подпоручики, 1785

Платону, как и всем его братьям прочили военную карьеру. В восемь лет он был записан сержантом в Семёновский лейб-гвардии полк. В 1779 году переведён вахмистром в Конную гвардию. Скаредный отец отпускал на содержание так мало средств, что будущему фавориту приходилось подрабатывать — его возили из конногвардейских казарм в 12-ю роту Семёновского полка «играть квартеты на скрыпке». 1 января 1784 года был произведён в корнеты по протекции графа Салтыкова, которому молодой человек приглянулся своей «скромностью и почтительностью». Ровно через год — в подпоручики, а ещё через два года получил чин поручика.

30 июня 1788 года началась война со Швецией — 36-тысячная неприятельская армия под личным предводительством короля двинулась через Финляндию на Санкт-Петербург. Однако из-за идущей на юге войны с Турцией войск близ столицы было недостаточно — так в каждом из гвардейских полков имелось лишь по одному батальону. Хотя и был объявлен срочный рекрутский набор, собрать удалось всего около 14 000 воинов. Поручик Зубов в числе прочих конногвардейцев отправился навстречу противнику. Однако, связанные осадой русских крепостей Нейшлота и Фридрихсгама, шведы не смогли развить наступление. Поэтому гвардия, так и не встретив неприятеля, простояла лагерем у Кнута и Выборга и в конце сентября возвратилась обратно в Петербург. 1 января 1789 года Зубов был произведён в секунд-ротмистры.

Знакомство с императрицей

Весной 1789 года произошло охлаждение отношений между Екатериной II и её тогдашним фаворитом графом Александром Матвеевичем Дмитриевым-Мамоновым, ставленником князя Григория Александровича Потёмкина. До императрицы дошли сведения о том, что граф тяготится своим положением и вступил в тайную связь с княжной Д. Ф. Щербатовой. Зубов находился под покровительством графа Салтыкова, который принадлежал партии придворных, враждебной Потёмкину, но опасавшейся вступать с ним в открытую конфронтацию. Салтыков, разглядев в Зубове удобное средство поколебать значение при дворе князя Таврического, помог своему протеже оказаться в поле зрения императрицы, назначив его командиром отряда конногвардейцев, сопровождавшего Екатерину II в Царское Село.

В Царском Селе Зубов был приглашён Екатериной II к обеду, за которым благодаря привлекательной внешности, манерам и умению держаться в обществе сумел ей понравиться. Вскоре, 18 июня, произошёл разрыв между императрицей и Дмитриевым-Мамоновым. На следующий день её секретарь Александр Васильевич Храповицкий записал в дневнике, что камердинер императрицы «Захар подозревает караульного секунд-ротмистра П. А. Зубова» в скором фаворитстве. Того же мнения придерживался и адъютант князя Потёмкина Михаил Антонович Гарновский.

21 июня 1789 года при посредничестве статс-дамы Анны Никитичны Нарышкиной (супруги обер-шенка Александра Александровича Нарышкина), камер-фрейлины А. С. Протасовой и камер-юнгферы М. С. Перекусихиной Зубов, «через верх проведённый», удостоился особого приёма у императрицы, «ввечеру был до 11-ти часов» в её покоях и с того времени проводил там каждый вечер. Через три дня, 24 июня, он получил 10 000 рублей и перстень с портретом императрицы, а 4 июля был произведён в полковники и пожалован в флигель-адъютанты Екатерины II. Поселился Платон Зубов, прозванный государыней «Чернявым» (фр. Noiraud), во флигель-адъютантских покоях Екатерининского дворца, которые специально предназначались для фаворитов, и где раньше поочередно размещались Потёмкин, Ланской и Дмитриев-Мамонов. Покои эти располагались на первом этаже флигеля, позже получившего название «Зубовского», а помещения второго этажа составляли личную половину самой императрицы. Это был новый флигель, возведённый в 1779—1785 годах по проекту Юрия Матвеевича Фельтена и отделанный в стиле классицизма под наблюдением Чарлза Камерона и Джакомо Кваренги.

В часы досуга Зубов нередко запускал бумажных змеев с царскосельских башен — занятие, которому Гавриил Романович Державин в своих стихах пытался придать значимость научного эксперимента. Он проводил аналогию с опытами Франклина, Беккари, Пристли и других учёных того времени по извлечению воздушного электричества посредством бумажных змеев, оклеенных поталью. Однако другие авторы полагают это лишь пустой «детской» забавой фаворита. Кроме того, много времени он проводил, играя с дрессированной мартышкой, или на охоте. Однажды, Платон Зубов со своей свитой расположился прямо на оживлённой дороге, ведущей из Санкт-Петербурга в Царское Село. Движение было полностью заблокировано в течение целого часа, пока молодой человек выжидал зайца.

В письмах Екатерины того времени постоянно упоминаются «милые дети» — братья Зубовы, их прямодушие, честность, благородство. Эти «милые дети» возвышались на служебной лестнице с необычайной быстротой, и прежде всех — Платон, которого императрица считала «перлом семейства», обладающим неизменно прекрасным характером. В августе Екатерина писала главнокомандующему Потёмкину в действующую армию:

«Мне очень приятно, мой друг, что вы довольны мною и маленьким Чернявым. Это довольно милое дитя, имеющее искреннее желание делать добро и вести себя хорошо; он вовсе не глуп, имеет доброе сердце и, надеюсь, не избалуется. Он сегодня одним росчерком пера сочинил вам милое письмо, в котором обрисовался, каким его создала природа».

—

Соперничество с Потёмкиным

Граф Зубов на миниатюре начала 1790-х гг.

Императрица осыпала своего последнего фаворита милостями: 3 октября 1789 года Зубов получил назначение корнетом Кавалергардского корпуса с производством в генерал-майоры, 12 марта 1792 года произведён в генерал-поручики и назначен Её Императорского Величества генерал-адъютантом.

Потёмкин не видел в «резвуше» угрозы своему положению и ещё в начале 1790 года находился в самых добрых отношениях со всеми Зубовыми. Салтыков пытался с помощью Зубова ослабить влияние Потёмкина при дворе и в делах империи. В окружении Светлейшего находился информант фаворита — его родной брат Валериан. Он сообщал в Петербург о жизни и событиях потёмкинского двора, о чём сам князь конечно же догадывался.

В декабре 1790 года Потёмкин послал Валериана в столицу с известием о взятии Измаила: «Доложи Государыне, что я во всём здоров, только один зуб мне есть мешает; приеду в Петербург, вырву его». Потёмкин, по-видимому, понял, как сильна привязанность императрицы к новому фавориту. Неслыханный по блеску и роскоши праздник, устроенный им в Таврическом дворце в честь Екатерины явился жестом преданности князя своей императрице и символическим апофеозом их личного и политического союза. Через полгода после этого торжества Потёмкин скончался.

Фавор Зубова принёс его семейству не только экономические выгоды но и подъём по социальной лестнице в дворянском обществе империи. Их дворянский статус был украшен имперским титулом. По просьбе Екатерины император Священной Римской Империи Франц II 27 января (7 февраля) 1793 года возвёл сенатора, тайного советника Александра Николаевича Зубова и сыновей его Платона, Николая, Дмитрия и Валериана в потомственное графское Римской империи достоинство. На принятие означенного титула и пользование им в России в том же году последовало Высочайшее соизволение.

Годы всевластия

Зубов стремился занять место Потёмкина не только в сердце императрицы, но и в государственных делах. Граф Завадовский писал о нём:

«из всех сил мучит себя над бумагами, не имея ни беглого ума, ни пространных способностей, коими одними двигать бы можно широкое бремя… Прилежен довольно и понятен, но без опытности посредственные дарования лишены успеха, чем медления в рассуждении дел приносит, чему, однако ж, никак не внемлет. Весьма прилежен к делам и, опричь оных, чужд всяких забав, но ещё нов, и потому бремя выше настоящих его сил».

Начиная с 1793 года к нему переходят многие из тех должностей, которые прежде занимал Потёмкин, а его влияние на дела империи неуклонно усиливается. В частности, 19 июля 1793 года светлейший князь Зубов назначен начальником над Черноморским флотом. 25 июля 1793 года назначен екатеринославским и таврическим генерал-губернатором, 19 октября 1793 года — генерал-фельдцейхмейстером и над фортификациями генерал-директором, 21 октября 1793 года — шефом Кавалергардского корпуса. В 1795 году назначен генерал-губернатором Вознесенского наместничества.

К 1794 году всё руководство внешней политикой и сношениями России с иностранными дворами перешло к Зубову, дипломатическая переписка императрицы проходила через его руки.

Бюст работы Ф. Шубина (1795)

Он стремился оказывать повсюду поддержку французским эмигрантам, особенно членам королевской семьи, и убедил графа д’Артуа, обременённого многомиллионными долгами, явиться в Англию, где его неминуемо ждала долговая тюрьма.

Образ Зубова, оставленный его современниками и определяющий до сих пор взгляд на него в литературе и историописании, содержит множество нелестных характеристик. Зубов на самом деле не пользовался уважением среди старых екатерининских вельмож. Этот факт можно отнести с одной стороны к личным качествам фаворита, с другой стороны к особенностям его положения при дворе стареющей императрицы. В годы его фавора началась смена поколений в вельможных и связанных с ними ведомственных кругах империи. Расстановка сил при дворе и положение Зубова осложнялись личной враждой между Екатериной и её сыном и наследником великим князем Павлом Петровичем. Вельможи лавировали между «большим» двором и двором великого князя, осознавая, что чрезмерное заискивание перед фаворитом может обернуться для них опалой в случае воцарения Павла. Царедворцы оставили нелестные отзывы о Зубове, что, впрочем, явилось участью многих фаворитов и не только екатерининских. Ростопчин уподобляет его «мальчишке, осмеливающемуся представлять собой Нерона, которому трепещущий сенат воскуряет фимиам». Лишь Суворов открыто говорил, что приказания зазнавшегося фаворита вызывают у него смех: «Ко мне — штиль ваш рескриптный, указный, повелительный, употребляемый в аттеставаниях?.. не хорошо, сударь!». Свою дочь он выдал за брата фаворита. Полагаясь на это родство, Зубов 15 декабря 1795 г. принимал старика-фельдмаршала в Зимнем дворце по-домашнему, в сюртуке. Тогда Суворов принял фаворита в одном нижнем белье, когда тот явился с ответным визитом. Как пишет князь Чарторыйский, всесильный временщик

был ещё довольно молодой человек, стройный, приятной наружности, брюнет, на лбу его хохолок был зачёсан вверх, завит и немного всклокочен; голос он имел звонкий, приятный. Ежедневно, около одиннадцати часов утра, происходил выход в буквальном смысле этого слова. Огромная толпа просителей и придворных всех рангов собиралась, чтобы присутствовать при туалете графа. Улица запруживалась, совершенно так, как перед театром, экипажами, запряжёнными по четыре или по шести лошадей. Иногда, после долгого ожидания, приходили объявить, что граф не выйдет, и каждый уходил, говоря: до завтра. Когда же выход начинался, обе половины дверей отворялись, к ним бросались наперерыв все: генералы, кавалеры в лентах, черкесы, вплоть до длиннобородых купцов.

Все дела вершили три его секретаря: Альтести, Грибовский и Рибас. Как и его предшественники на посту царского фаворита Зубов был щедро одарен землями и крепостными. 18 августа 1795 года он получает поместья в новоприсоединённых польских областях — Шавельскую экономию в 13669 душ крепостных крестьян с доходом в 100 тысяч рублей. А вскоре, после присоединения Курляндского герцогства, Зубову был пожалован герцогский дворец Руэнталь, построенный Растрелли. На содержание Зубова императрица за 6 лет издержала больше государственной казны, чем на Потёмкина, который оставался её фаворитом в три раза дольше. Ростопчин писал:

Зубовское крыло Царскосельского дворца

«Никогда преступления не бывали так часты, как теперь. Их безнаказанность и дерзость достигли крайних пределов. Три дня назад некто Ковалинский, бывший секретарем военной комиссии и прогнанный императрицей за хищения и подкуп, назначен теперь губернатором в Рязани, потому что у него есть брат, такой же негодяй, как и он, который дружен с Грибовским, начальником канцелярии Платона Зубова. Один Рибас крадет в год до 500 000 рублей».

Знаменитая фраза Ростопчина: «То, что крадёт один только де Рибас, превышает 500 000 рублей в год», конечно же, не соответствовала действительности — хотя Екатерина и утвердила пятилетние расходы на строительство в размере почти двух миллионов рублей, однако за 3 года с момента начала строительства, до отстранения де Рибаса, было потрачено около 400 000 рублей, да и де Рибас в частной переписке того времени постоянно жаловался на стеснённость в средствах.

Уверенный в расположении императрицы, Зубов уже в 1793 году не боялся давать поводы к ревности своими ночными прогулками. Та, хотя и ссорилась с ним из-за этого, но вскоре они и мирились — тогда Екатерина «срывала сердце» на тех придворных, кого подозревала в причастности к любовным интригам своего фаворита. В последний год жизни Екатерины он стал ухаживать за великой княгиней Елизаветой Алексеевной, женой будущего императора. Некоторые современники считали, что эта страсть фаворита якобы поощрялась самой государыней, сокрушавшейся, что у её внука не было детей и страстно мечтавшей о них. Другие — наоборот считали подобные слухи «самой ужасной клеветой».

«Кажется, припадки любви овладевали им большей частью после обеда, потому что он тогда только и делал, что вздыхал, растягивался на длинном диване с грустным видом и, казалось, погибал от тяжести, обременявшей его сердце. Его могли утешить и развлечь лишь меланхолические и сладострастные звуки флейты».

— Адам Черторижский

Грамотой римского императора Франца II, от 22 мая (2 июня) 1796 года граф Римской империи Платон Александрович Зубов возведён, с нисходящим его потомством, в княжеское Римской империи достоинство с титулом светлости. На принятие означенного титула и пользование им в России в том же году последовало Высочайшее соизволение. Русский посол А. К. Разумовский, усиленно хлопотавший по этому делу в Вене, выбрал для Fürst von Subow девиз: meritis crescunt honores.

Полный титул П. А. Зубова в середине 1796 года

светлейший князь, генерал-фельдцейхмейстер, над фортификациями генерал-директор, над флотом Черноморским, Вознесенской лёгкой конницей и Черноморским казачьим войском главноначальствующий, Её Императорского Величества генерал-адъютант, Кавалергардского корпуса шеф , Екатеринославский, Вознесенский и Таврический генерал-губернатор, Государственной Военной коллегии член, Императорского Воспитательного дома почётный благотворитель, Императорской Академии художеств почётный любитель и орденов российских Св. Апостола Андрея, Св. Александра Невского, Св. равноапостольного князя Владимира I степени, королевских прусских Чёрного и Красного Орла, польских Белого Орла и Св. Станислава и великокняжеского голштинского Св. Анны кавалер.

По наблюдению Массона, предшественники Зубова, в особенности Потёмкин, немало расходовали на нужды империи, тогда как Зубов «никогда не истратил и рубля» для общества. За короткое время заведования Зубовым разными военно-административными должностями дисциплина в войсках заметно пала. Офицеры и даже нижние чины занимались щегольством в ущерб служебным обязанностям. Вне службы гвардейские офицеры ходили в бархатных кафтанах, атласных камзолах, кружевных жабо и манжетах. Император Павел недаром в своих строгих приказах по гвардейскому корпусу упоминал имя Зубова как синоним незнания правил службы и нерадения.

Желая прослыть великим политиком, Зубов представил императрице фантастический и неудобоисполнимый проект, направленный против Турции. Согласно его плану, одна русская армия должна была занять важнейшие торговые пункты между Персией и Тибетом, для установления сношений с Индией, затем, обратившись в другую сторону, перерезать все пути к Константинополю; другая армия, под начальством Суворова, должна была через Балканы и Адрианополь подойти к турецкой столице, которую в это время русский флот под личным главенством Екатерины осадит с моря. Плодом этих планов стал Персидский поход 1796 года, который возглавил 25-летний брат фаворита.

Едва успела русская армия достичь границ Персии, как стала очевидна неосуществимость зубовского проекта: необходимы были миллионные траты и сотни тысяч войска. В это время Зубов пытался отвлечь императрицу бракосочетанием её внучки Александры с королём шведским. Этот проект также провалился, причём в самый последний момент, когда весь двор уже собрался для церемонии обручения. Внезапным отъездом короля из Петербурга был огорчён и сам Зубов, ибо на другой день после обручения ему предполагалось пожаловать чин фельдмаршала.

Опала при Павле

Смотри и всяк, хотя б чрез шашни
Фортуны стал кто впереди,
Не сплошь спускай златых змей с башни
И, глядя в небо, не пади.

Из послания Державина к П. Зубову, 1792

В ноябре 1796 года неожиданная смерть императрицы разбила в прах положение Зубова. Приезжавшие во дворец демонстративно не желали приветствовать его. У ложа умирающей Екатерины при входе наследника Зубов упал к его ногам в слезах. Павел I ласково успокоил его словами: «Друг матери моей будет всегда и моим другом».

Оставленный инспектором всей артиллерии, Зубов из царского дворца переехал жить к своей сестре, Ольге Жеребцовой, но пробыл там всего неделю. Павел I купил для него за 100000 руб. дом Мятлева, что на Морской, приказал отделать его как дворец, снабдить его столовым серебром и золотым прибором, экипажами и лошадьми и подарил всё это Зубову накануне дня его рождения. В самый же день рождения (15 ноября 1796 г.) венценосная чета навестила Зубова и кушала у него вечерний чай. Когда Зубов, встретив гостей, упал к их ногам, Павел поднял его и сказал: «Кто старое помянет, тому глаз вон». Поздравление носило непринуждённый характер. Подняв бокал с шампанским, Павел сказал Зубову: «Сколько здесь капель, столько желаю тебе всего доброго». Потом обратился к императрице: «Выпей всё до капли». Опорожнив бокал, он разбил его. За чаем он сказал Марии Фёдоровне: «Разливай! У него ведь нет хозяйки».

Тем не менее для всех было очевидно, что на Зубовых и их окружение надвигается опала. Альтести был выслан в Киев и посажен в крепость, а Грибовский заключён в равелин Петропавловской крепости. Уже 29 декабря последовал следующий Высочайший указ: «За приведение в несостояние Сестрорецких оружейных заводов, оказавшихся таковыми по случаю неотделки лейб-гвардии на Преображенский полк ружей, а потом Конной гвардии разных вещей, взыскать с генерал-фельдцейхмейстера кн. Зубова такую сумму, какая артиллерийскою канцеляриею исчислена и Сенату представлена будет». Начёт достиг суммы в 50 тысяч рублей. Весьма скоро Зубову велено было выехать за границу, а имения его были отобраны в казну. Во время своего пребывания за границей Зубов сблизился с дипломатом Н. П. Паниным, с которым вместе вошёл в заговор против Павла.

Осенью 1798 г. Зубову было приказано вернуться в Россию. Приехав в Вильну, он испросил дальнейших приказаний. В ответ было получено письмо от князя Лопухина с советом поселиться в своём имении во Владимирской губернии. Там вместе с братом Валерианом он оказался под надзором губернатора Рунича, который (07.06.1799) получил приказание поступать с Зубовыми «по законам, об иностранцах изданным, только с тем, чтобы они без воли вашей никуда не отлучались, а буде захотят отойти вовсе, то предуведомить». Когда до столицы дошли слухи о том, что Зубов переводит деньги за границу, император (14.10.1799) повелел Руничу доносить всякий раз, когда до сведения его «касательно сих переводов что-нибудь дойдёт; равномерно и о получении денег из-за границы».

Английская карикатура на «безумного Павла», 1801.

Свои конфискованные имения Зубов получил обратно 4 декабря 1800 г. благодаря ходатайству нового временщика Кутайсова, которого прельстили обещанием, что светлейший князь женится на его дочери. Зубов и в самом деле написал к нему письмо с подобной просьбой. Польщённый Кутайсов оказал необходимое содействие, хотя и нелегко было сломить предубеждение Павла против Зубовых. Примерно тогда же (23 ноября) Зубов был назначен директором Первого кадетского корпуса, с переименованием в генералы от инфантерии. 25 февраля 1801 года, за несколько недель до своего убийства, Павел назначил Зубова шефом того же корпуса.

Ощущая всю шаткость своего положения, Платон Зубов вместе с братом Николаем и сестрой Ольгой участвовал в подготовке и осуществлении убийства императора. В роковую ночь заговорщики поднялись по маленькой лестнице у Рождественских ворот Михайловского замка. В последний момент Зубов вдруг пал духом и предложил возвратиться назад, но Беннигсен остановил его, схватив за руку: «Как! вы завели нас сюда, а теперь хотите уйти?» Платон Зубов одним из первых ворвался в спальню. Павел, разбуженный шумом, успел спрятаться за экраном, стоявшим у кровати. «Мы погибли!» — вскричал Зубов, увидя пустую кровать. Но Беннигсен нашёл Павла и заявил ему: «Государь, вы арестованы». Павел не ответил ему, но, обратившись к Зубову, сказал: «Что вы делаете, Платон Александрович?» Тогда, рассказывает Коцебу, князь Зубов выступил вперёд и, сохраняя почтительный вид, сказал: «Мы пришли от имени родины просить Ваше Величество отказаться от престола, потому что на Вас находят иногда моменты умопомрачения. Неприкосновенность Вашей личности и приличное содержание гарантируются Вашим сыном и государством». С этими словами он вынул из кармана акт отречения, предлагая его подписать, но Павел стал сопротивляться. В происшедшей затем жестокой борьбе Зубов не принимал участия. Рассказывали, будто бы Платон Зубов, повернувшись спиной и барабаня по оконному стеклу, заметил только нетерпеливо: «Боже мой, как этот человек кричит! Это невыносимо!».

О случившемся Зубов отправился известить великого князя Константина. В час ночи Зубов пьяный вошёл к нему в комнату и, грубо сдернув одеяло, сказал: «Ну, вставайте, идите к императору Александру; он вас ждёт». Так как великий князь не сразу понял, в чём дело, то Зубов потащил его за руку и поднял с постели, заставив одеться и следовать за собой. Когда рассвело, князь Зубов обратился к императрице с предложением, чтобы она переехала из Михайловского замка в Зимний дворец. Императрица в горести накинулась на него: «Чудовище! Варвар! Тигр! Это жажда власти довела вас до убийства вашего законного государя».

Годы скитаний

Парадный портрет 1802 года

По воцарении императора Александра I князь Зубов некоторое время играл видную роль и пользовался влиянием. Если при Екатерине он ратовал против «ужасов» революции, то в 1801 году «ходил с конституцией в кармане». Уловив либеральное течение, подал проект освобождения крестьян (будучи сам далеко не мягким помещиком). 30 марта 1801 года был учреждён Непременный (Государственный) совет, и Зубов был назначен его членом. 27 ноября он был назначен членом вновь учреждённой Комиссии для устройства Новороссийского края.

Положение Зубова, однако, было очень непрочным. Александр не мог окружать себя деятелями, причастными к смерти его отца, не компрометируя своей особы, да и полагаться на них вполне он не мог. Рассказывают, когда Платон Зубов стал замечать, что его положение пошатнулось, ему пришла мысль пойти к великому князю Константину Павловичу оправдаться в том, что он дерзнул поднять руку на императора. Великий князь отвечал ему: «Ну, князь, qui s’excuse — s’accuse» и повернулся к нему спиной.

Зубов вместе с братом Валерианом был подвергнут надзору тайной полиции. Этот надзор осуществлялся крайне бесцеремонно. Люди князя Зубова, стоявшие на запятках экипажа своего господина, насмехались над агентами надзора, открыто следовавшими за ними в санях. Эта бестактность полиции заставила Валериана Зубова в личной аудиенции пожаловаться Александру І на проявленное к ним недоверие. Поведение полиции обсуждалось даже в Негласном комитете, вызвав негодование его членов. Чувствуя холодность монарха, Зубов попросил о заграничном отпуске, который и был разрешён ему 24 декабря 1801 года. В последний раз принял участие в заседании Государственного совета два дня спустя.

Местом своего заграничного пребывания Зубов поначалу выбрал Вену, куда и прибыл летом 1802 г. Здесь он нашёл тёплый приём в доме графа А. К. Разумовского, которому в прежние годы не раз помогал сохранить пост посла в Австрии. Приезд его возбудил в Вене всеобщее внимание: недавнее величие фаворита ещё не было забыто. Он постоянно появлялся на приёмах у Разумовского, бывал у секретарей посольства.

По дороге, в Варшаве, Зубов подвергся оскорблениям со стороны поляков, справедливо видевших в нём одного из главных виновников раздела Польши. Несмотря на охрану отряда солдат, его коляска была закидана камнями. Польский генерал-лейтенант Игнацы Гельгуд, выражая Зубову враждебное чувство всех поляков, послал ему письменный вызов на дуэль. Зубов оправдывался от обвинений в причастности к падению Польши, от вызова же пока отказывался, ссылаясь на болезнь и на необходимость предварительно окончить другое дело чести в Вене, после чего он выражал готовность удовлетворить и требование Гельгуда.

Статуя Зубова для памятника основателям Одессы, выполненная в 1900 г. Б. Эдуардсом, имеет мало сходства с оригиналом.

Это второе дело состояло в вызове со стороны шевалье де Сакса, двоюродного брата казнённого Людовика XVI, который он получил ещё в 1795 году. Несмотря на попытки принца де Линя уладить конфликт, дуэль эта состоялась. Во время переговоров Зубов «тихо и смиренно» навещал сотрудника посольства Рибопьера, который рассказывает, «как мало было твёрдости в этом любимце счастья». Правда, он шёл на поединок, но он не мог иначе поступить после полученных им от шевалье публичных оскорблений, и на поединок этот он шёл, «как слабая женщина, приговорённая к мучительной операции». Царапина, полученная на этой дуэли, дала ему повод долгие месяцы носить руку на шёлковой перевязи, изображая из себя инвалида.

Между тем в Вену успел пробраться без паспорта из Варшавы и Гельгуд. Он, в свою очередь, стал осаждать Зубова, так что Разумовский счёл необходимым обратиться за содействием к полиции, которая принятыми мерами предупредила возможность публичной сцены, но не могла помешать широкой огласке этого факта. Решительно желая избегнуть новой дуэли, Зубов просил у императора разрешения возвратиться в Россию, но получил отказ (1 июля 1802 г.). Тогда Зубов бежал из Богемии под охраной австрийского полицейского чиновника, несколько раз изменяя направление своего пути и переменяя экипажи, чтобы лучше скрыть свои следы.

В октябре 1802 г. Зубов возвратился в Россию. С января 1803 года он поселился в Москве, причём в начале этого же года пишет государю письмо, где высказывает желание освободить своих крестьян; однако в конце концов своего обещания он не исполнил. В феврале 1804 г. Зубов приехал в Петербург. Здесь он подал новый проект об устройстве в губерниях военных корпусов для воспитания в них детей дворян. Проект был утверждён, и учреждена комиссия для составления положения «о вышних и губернских корпусах».

Подробности жизни Зубова в годы наполеоновских войн известны плохо; по обрывочным сведениям можно заключить, что он по-прежнему не был чужд амурных похождений, ибо прижил за это время пятерых внебрачных детей. 11 сентября 1805 г. Зубов принимал императора Александра в своём витебском имении Усвяте в доме, где прежде останавливалась и Екатерина. В память этого события он воздвиг обелиск. В 1807 году император, проезжая через имение Зубова в Шавельском уезде, обратил внимание на бедственное положение принадлежащих тому крестьян, большая часть которых нищенствовала и попрошайничала вместо того, чтобы заниматься сельскохозяйственными работами, а многие болели и умирали из-за скудного и некачественного питания. Александр I пригрозил Зубову через своих приближённых, что будет вынужден преследовать его по закону, если князь не обеспечит крестьян хлебом для еды и посевов: «Ежели честь и самый долг, законами налагаемый, требует, дабы и беднейшие из помещиков кормили и призирали крестьян своих в трудные и бесплодные годы, — то тем более предосудительно одному из богатейших доводить их до такой крайности».

В 1809 г. Зубов жил некоторое время в Москве. В 1812 г. он был призван к делам, хотя официально числился в отпуске. В числе прочих убеждал государя отказаться от личного участия в военных действиях 1812 года; весь следующий год провёл за границей. Периодические появления в стане русской армии «генерала от инфантерии» П. А. Зубова, не имевшего вообще никакого боевого опыта, вызывали недоумение военачальников.

Литовский помещик

Один из литовских дворцов Зубова

С 1814 года жил в местечке Янишки Шавельского уезда, Виленской губернии, откуда было удобнее управлять западными имениями. Мелкопоместную и безземельную шляхту (однодворцев) он обращал в крепостных. В 1810 г. Зубов приобрёл исторический замок Раудан, или Красный, в 60 верстах от Тильзита. У него было до 30 000 душ крестьян, заселявших его многочисленные деревни с пахотной землёй, лесами и другими угодьями. Полевое хозяйство было правильно организовано, оборудованы конские заводы, выводившие прусскую породу лошадей. Не доверявший никому, Зубов входил в каждую хозяйственную мелочь.

Обладая огромным состоянием, в последние годы жизни отдался увеличению своего богатства, входил в подряды, промышлял контрабандой, барышничал. Скаредность его дошла до крайних пределов: жил он экономно, одевался плохо. В разговоре часто употреблял без толку поговорку «так ему и надо!» В округе рассказывали, как Зубов спускался в подвалы своего замка в Янишках и, подобно скупому рыцарю, любовался своими сокровищами (лишь серебряной монеты после него осталось свыше 20 млн руб.). Седой, сгорбленный, в 50 лет Зубов казался дряхлым стариком. В последние годы его преследовала боязнь смерти. При слове «смерть» он менялся в лице, уходил в комнаты и запирался в своей спальне, не показываясь по два и по три дня; звон погребального колокола был для него невыносим.

За год до смерти Зубов воспылал страстью к Текле Валентинович (1801—1873), 19-летней дочке небогатой литовской помещицы, владевшей усадьбой в 30 душ крестьян. Он встретил её вместе с матерью в Вильне на конской ярмарке осенью 1821 года. Через управляющего Зубов предложил за любовь дочери «знатную денежную сумму», но предложение было с негодованием отвергнуто. Через некоторое время пани Валентинович вместе с дочерью сама приехала в Янишки, якобы в костёл на богомолье. Зубов встретил красавицу вновь и на этот раз сделал формальное предложение. По желанию тёщи, он отписал невесте по брачной записи миллион рублей.

Поместье Руэнталь

После женитьбы князь Зубов перебрался из Литвы в курляндское поместье Руэнталь, где 7 апреля 1822 года он скончался, на 55-м году жизни. Его единственная законная дочь, Александра, родилась через три недели после его смерти, умерла 27 февраля 1824 г. и похоронена рядом с отцом. Унаследовав по смерти мужа значительное состояние, княгиня Зубова переехала в Вену, где блистала в свете; 12 ноября 1826 года в Петербурге она вышла второй раз замуж за графа Андрея Шувалова.

Обширные литовские имения вокруг Шяуляя (Шавли) достались в наследство потомству его брата Дмитрия, кроме замка Раудан, отданного Зубовым в приданое за побочной дочерью Софьей Платоновной (1800—1880), бывшей в первом браке за бароном Карлом Пирхом, а во втором за сенатором П. С. Кайсаровым. Женолюбивый Зубов имел от других связей ещё нескольких побочных детей, носивших фамилию Платоновых: Надежда замужем (с 2 мая 1823 года) за графом Александром Мердером; Александр (1806—1894, царскосельский предводитель дворянства); Константин (1807—1889, действительный статский советник); Валериан (1809—1893, сенатор и тайный советник), Никанор (1814—1884). Как заботливый отец, князь Зубов позаботился обо всех и на каждого положил в банк по миллиону рублей ассигнациями.

П. А. Зубов был похоронен в семейном склепе Зубовых в Сергиевой Приморской пустыни, в крипте церкви святого мученика Валериана, построенной по проекту Луиджи Руска в 1809 г. В той же крипте (снесённой в советские годы) похоронены также его братья Николай и Валериан Зубовы; всего в семейной усыпальнице графов Зубовых к началу XX в. насчитывалось двадцать семь захоронений. Над входом в усыпальницу была помещена доска из чёрного мрамора, на которой вызолоченными буквами написано: «Храм вечного упокоения роду светлейшего князя и графов Зубовых сооружён в 1809 г.».

Награды

Современник князя Зубова Шарль Массон, писал, что у того было столько наград, что он был похож «на продавца лент и скобяного товара».

Российские

• 3 февраля 1790 года — пожалован орденом Св. Анны.
• 8 сентября 1790 года — орден Св. Александра Невского.
• 23 июля 1793 года — награждён портретом императрицы и орденом Св. Андрея Первозванного.
• 1 января 1795 года — пожалован орденом Св. Владимира I степени.
• 1795 год — награждён портретом императрицы Екатерины II с крупными солитёрами.

Иностранные

Июль 1790 года — прусские ордена Чёрного и Красного орлов; польские Белого орла и Св. Станислава.

Отзывы

Современники оставили о личности князя Зубова огромное количество отзывов, приведём лишь некоторые из них:

• Суворов аттестовал его следующим образом:

«Добрый человек: тих, благочестив, бесстрастен по природе, как будто из унтер-офицеров гвардии; знает намёку, загадку и украшается как угодно-с; что называется в общенародье лукавый, хотя царя в голове не имеет».

—

В кино

• «Асса» (1987) — Кирилл Козаков
• «Бедный, бедный Павел» (2003) — Андрей Чуманов
• «Золотой век» (2003) — Максим Федосеев
• «Адъютанты любви» (2005) — Евгений Власенко
• «Фаворит» (2005) — Евгений Иванов

Герб

Выдержка из Общего гербовника VI, 4

Платон Александрович Зубов от Римского императора Франца Второго пожалован в 1793 году Февраля 7-го дня Графом, а 1796 года Июня 2-го дня – Князем Римской империи. Герб Римской империи князя Зубова внесён в Часть 6 Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи, стр. 4.

Описание герба

На щите, разделённом на восемь частей, посредине находится малый щиток, разрезанный горизонтально надвое, в коем в верхней части, в правом красном поле, серебряный полумесяц, рогами обращённый в правую сторону, и серебряная же пятиугольная звезда. В левом голубом поле рука в серебряных латах, держащая вверх поднятый меч; возле сей руки колчан с серебряными стрелами, поставленный внизу, на золотом луке. В нижней части, в золотом поле, три голубые лилии. Сей малый щиток, покрытый зелёным и серебряным намётом, имеет на поверхности увенчанный золотой шлем.

В первой части главного щита, на золотом поле, чёрный двуглавый орёл. Во второй части, в чёрном поле, рука в золотых латах, бросающая громовые стрелы. В третьей части, в красном поле, серебряный полумесяц и серебряная же пятиугольная звезда. Четвертая часть разрезана диагонально на два поля, золотое и красное, в коих находится ездок, скачущий на коне, переменяющем вид свой на золоте в чёрный цвет, а на краске – в серебро. Ездок держит в правой руке меч, а в левой руке – щит с Патриаршим крестом.

В пятой части, разделённой диагонально к правому нижнему углу на два поля, золотое и красное, изображён одноглавый орёл, переменяющий вид свой на краске в серебро, а на золоте – в чёрный цвет. В шестой части, в голубом поле, рука в серебряных латах, с мечом, и возле оной поставлен колчан с серебряными стрелами на золотом луке. В седьмой части, в правом золотом поле, ручное зеркало, проходящее сквозь гражданскую красного цвета корону. В левом чёрном поле змий, имеющий во рту золотую масличную ветвь и меч, который он обвивает своим хвостом. Восьмая часть по голубому и красному полям разделяется шестиполосным стропилом, составленным из золота и чёрного цвета, на поверхности которого видна золотая корона, а внизу, в красном поле, изображена серебряная птица с ветвью во рту, стоящая на таковой же ветви, и сквозь оную виден продетый ключ.

На щите поставлены три увенчанных шлема: первый серебряною Графскою короною, второй золотою Княжескою шапкою, над коей парит Римский императорский чёрный орёл, имеющий на груди коронованный малый щиток красного цвета с серебряною, горизонтально означенною полосою, окружённый золотою цепью, а в лапах держащий серебряный меч и золотой скипетр. Третий шлем железный, увенчан дворянскою короною. Намёт на щите серебряный и золотой, подложенный красным, чёрным и голубым цветами. Щит держат с правой стороны сарматский всадник, а с левой стороны – воин, облечённый в латы. Щит весь покрыт мантиею и шапкою, принадлежащими Княжескому достоинству, с приложенною внизу подписью: NON SIBI, SED IMPERIO.

Примечания

Комментарии

Источники

Литература

• Русско-шведские войны // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1899. — Т. XXVII. — С. 343—347.
• Головина, В. Н. Записки графини Варвары Николаевны Головиной : (1766—1819) : [рус.] / Пер. с фр. рукописи, под ред. и с прим. Е. С. Шумигорского. — СПб. : Тип. А. С. Суворина, 1900. — 286 с.
• Зубовы // [Елисавета Петровна — Инициатива]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. Д. Сытина, 1912. — С. 550—553. — (Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. К. И. Величко … [и др.] ; 1911—1915, т. 10).
• К. Кудряшов. Зубов, Платон Александрович // Русский биографический словарь: в 25 томах. — Императорское Русское историческое общество. — СПб.: Тип. Гл. управления уделов, 1897. — Т. 7: Жабокритский — Зяловский. — С. 526—546.
• Князь Долгоруков, И. М. Повесть о рождении моем, происхождении и всей жизни… / Ответственный редактор В. П. Степанов. — СПб. : Наука, 2004. — Т. 1. — 816 с. — (Литературные памятники). — ISBN 5-02-027149-7.

Ссылки

• Князь Платон Александрович Зубов // Русская старина. — 1876. — № 8, 9, 11, 12.
• Ода Платону Зубову, вышитая девицами Смольного монастыря. 1791 г. Архивная копия от 4 октября 2013 на Wayback Machine / Сообщ. Б. М. Федоровым // Русская старина, 1871. — Т. 4. — № 9. — С. 299.
• Зубовский флигель. — Государственный музей-заповедник «Царское Cело». — Дата обращения: 06.06.2019.